— Все мы платим, Даниил Евгеньевич, — сказал он с усмешкой, перекатывая бронзовую монетку между фаланг пальцев здоровой руки. — Но только немногие знают, за что именно.

— Дмитрий, захлопни пасть, — проворчал Черчесов, корчась от боли. — Если пришёл поглазеть на уродца — наслаждайся молча.

— Уродца? — усмехнулся Хазаров. — На моём фоне вы красавец. И нет, я пришел не для того, чтобы позлорадствовать. Я здесь для того, чтобы в очередной раз предложить небольшую месть.

Черчесов посмотрел на него с тоской и злобой.

— Месть… Месть, Дмитрий, это то, что привело меня на больничную койку, — он махнул рукой, и с неё слетела капля сукровицы. — Вот результат. В погоне за любовью я стал изгоем. Теперь я даже не могу показаться в высшем свете. Даже этот выродок смотрит на меня с жалостью. — Черчесов зыркнул на врача и тот невольно отвёл взгляд.

Хазаров оттолкнулся от стены и подошёл ближе.

— Тогда извлеките из этого выгоду или утешение, если угодно. Прикажите найти Елизавету Максимовну. Через неделю она будет валяться у ваших ног. Или в вашей постели. Решайте сами.

В комнате воцарилось молчание. Граф смотрел в потолок, на котором была трещина. Трещина — словно след от кинжала, застрявшего в штукатурке. Из неё тянулась тоненькая нить. Паутинка, на которой, медленно покачиваясь, вниз спускался чёрный мохнатый паучок. Он повис в воздухе точно перед лицом Хазарова. Тот приподнял бровь и занёс руку, чтобы раздавить насекомое.

— Пусть Архаров горит в аду и наблюдает, как вы спите с его женщиной, — хищно произнёс Хазаров и его рука устремилась к пауку.

Однако раздавить насекомое не удалось. Яркая вспышка света ослепила Безликого. На месте, где только что висел паучок, стоял мальчик лет двенадцати. Рослый, мускулистый. Глаза — зелёные, волосы срезаны почти под корень. Он смотрел прямо в глаза Хазарова с насмешкой.

— Ты кто такой? — спросил глава Безликих, потянувшись к мане.

Кунгур.

Десятью минутами ранее.

Барбоскин, как и было приказано, привёл с собой лекаря и мага Земли. Лекарь с заспанным лицом, красными глазами. Маг Земли же держался бодро, как будто только что принял ледяной душ.

— Михаил Константинович, приказ исполнен. Позвольте узнать, какова наша задача? — спросил Барбоскин, вытянувшись по струнке.

— Задача ваша весьма проста. Посидеть в темноте буквально пару минут, — ответил я, хитро улыбнувшись, и зашвырнул трёх гвардейцев в пространственный карман.

Переключившись на зрение Мимо, я увидел лежащего на кровати человека. Его мазали мазью, а в дальней части комнаты стоял обезображенный мужчина. Судя по описанию, именно он Безликий. Дал команду мимику неторопливо спуститься с потолка, а сам подготовился к перемещению. Хлопок — и я стою в слабо освещённой комнате перед Безликим.

— Ты кто такой? — спросил Хазаров, потянувшись к мане.

Но ответа ему я не дал. Вместо этого выбросил из карманной реальности Барбоскина с двумя бойцами, а Безликого, напротив, отправил в карман.

Граф Черчесов вжался в изголовье кровати. Его глаза, мутные от боли и бессонницы, с ужасом вытаращились на пустое пространство — там, где только что стоял Хазаров, теперь не было никого. Безликий исчез. Растворился. Словно его стрёли из реальности.

— Что… что за чёрт… — прошептал граф, но не успел договорить.

Барбоскин, лекарь и маг Земли быстро рассредоточились по комнате. Маг Земли направился к врачу, лекарь подошел к Черчесову и прижал его руки к кровати так, что невозможно было пошевелиться. Барбоскин же отправился к входной двери, чтобы создать защитный барьер.

— Что вы делаете?! — взвизгнул врач, но в следующую секунду ему в бороду прилетел увесистый удар, потушив сознание.

Врач рухнул, как подкошенный. Увидев это, Черчесов завопил, срывая голос:

— Охрана! Живо сюда!!!

Входные двери вздрогнули от мощного глухого удара. За ним последовал ещё и ещё один. Снаружи орали гвардейцы Черчесова. Неистово стучали прикладами по двери. Но всё было бесполезно.

Барбоскин взмахнул рукой, сотворив плотный полупрозрачный барьер, покрывший двери непроницаемой плёнкой. Снаружи всё ещё пытались ворваться, но внутри звуки выламываемых дверей стихли, будто никто и не ломился. Улыбаясь, я повернулся к графу. Спокойно осмотрел его с ног до головы. С интересом. Будто ребёнок, который наконец-то нашёл того, кто пытался съесть его конфеты.