– Значит, ты ее видела.

Я подняла голову и ответила ей твердым взглядом, который, по словам моей мамы, делал меня похожей на женщину.

– Она тоже в безопасности? – спросила я с упреком, не скрывавшим скрытую за моими словами провокацию.

– Не задавай вопросов, на которые тебе необязательно знать ответ, Мирея. Ребенок в безопасности, и больше ничего о ней знать не нужно.

Квартира была именно такой, какой я ее оставила: свет горел, пальто висело на вешалке, на столе стояла чашка с остывшим шоколадом.

Я скользнула по этому маленькому уголку тишины и спокойствия, который в последние дни уже начала считать своим. Однако теперь появилось ощущение, будто у меня перед глазами все время маячило черное пятно и портило картину. Все здесь перестало казаться особенным.

Мне нужно было подумать, осознать произошедшее и поразмышлять…

Я разделась, приняла душ, затем надела теплый свитер, чистые спортивные штаны и свернулась калачиком на диване.

Не имело смысла обманывать себя. У меня было только два варианта: собрать вещи и уйти или остаться.

Уйти? Тогда пришлось бы искать квартиру поскромнее и, вероятно, далеко от центра. Такую же замечательную и по приемлемой цене я нигде не найду. Более того, из-за ограниченного бюджета я рисковала оказаться в каком-нибудь неблагополучном районе, а повторять горький опыт не хотелось.

Я провела рукой по волосам и снова обвела взглядом квартиру: приличная мебель, большой диван, чуть потертый, но блестящий пол… Я взглянула на мраморную ванную и сглотнула. Что безрассуднее – уйти или остаться?

Кто-то постучал в дверь. Я насторожилась, как зверек. Слезла с дивана и остановилась в прихожей. Затем медленно повернула замок, опустила ручку и слегка приоткрыла дверь. Мне достаточно было увидеть его мельком, чтобы вздрогнуть всем телом.

Черт! Я попыталась закрыть дверь, но Андрас оказался быстрее – просунул ботинок в щель.

Проклятье! Почему я не надела цепочку?

Я стиснула зубы, когда Андрас отпихнул меня, и мне пришлось отступить под натиском его резких, решительных движений.

Я сделала несколько шагов назад и возмущенно сжала кулаки.

– Какого черта ты делаешь? Нарушаешь границы частной собственности!

– И это говорит та, что любит шнырять по чужим домам, – пробормотал он, раздраженный тем, что я только что попыталась сопротивляться.

– Убирайся отсюда, или я вызову полицию!

Андрас пинком закрыл дверь. Потом привалился к ней спиной, и деревянная створка заскрипела под его тяжестью. Андрас скрестил мускулистые руки и нацелил на меня свои зрачки-стрелы.

Я покосилась на кухонные ножи. Он проследил за моим взглядом и все понял. Наклонил голову и чуть прищурился, фокусируя на мне взгляд юрких свирепых глаз.

– Значит, ты все еще хочешь чем-нибудь меня пырнуть.

– И никогда не расхочу, – сердито прошипела я, уверенная, что он набросится на меня, как пума, если я сделаю хотя бы шаг в любую сторону.

Поэтому я осталась там, где была, настороженно, с опаской поглядывая на этого жестокого ненасытного зверя, который вызывал во мне самые худшие чувства.

В конце концов, я всегда могу запустить в него кактусом…

– Чего тебе нужно? – спросила я ядовито, надеясь отравить его своим тоном прямо здесь и сейчас. На мгновение я представила, как он хватается за горло и падает на колени, но, к сожалению, фантазии мои тут же разлетелись вдребезги.

– Не знаю, посмотрим, – растягивая слова, ответил он. Его низкий голос звучал хрипло. – Чего я могу от тебя хотеть?

Я посмотрела на его широкие плечи, на скрещенные руки, на склоненную голову – поза наглеца и нахала. Но полные губы и мрачный взгляд излучали живое, пульсирующее очарование, такое сильное, что кружилась голова.

Он и правда был похож на ангела-бунтовщика, изгнанного с небес. Казалось, он сам об этом знал, потому что улыбался как сумасшедший или как глупый мальчишка.

– Что бы это ни было, мне все равно, – буркнула я.

Мне хотелось, чтобы он ушел, его присутствие меня нервировало. У Андраса была поразительная способность портить все, чего касалось его дыхание.

– А мне не все равно, – бросил он так резко, что я вздрогнула.

У меня даже задергался глаз, я не поспевала за сменой его настроения. Неприятная дрожь пробежала по телу, и воздух как будто сгустился. Мысль о том, что я наедине с ним, напугала меня до смерти.