Покатилась лепешка по тропинке, девушка с колдуньей следом, а Пятнашка не отстает, на трех ногах ковыляет за ними. Вскоре снова подошли к ламбушке, опять Сюоятар начинает девушку сманивать и говорит:

— Пойдем, доченька, ополоснемся в ламбушке, легче будет потом дорога!

Девушка уже собралась за колдуньей идти, но Пятнашка снова хозяйку предупредила:

— Не ходи, милая, купаться, погубит тебя Сюоятар!

Послушалась девушка Пятнашкиного слова и раздумала купаться, не пошла и Сюоятар, но на собаку разозлилась пуще прежнего, а поскольку ничего другого не могла придумать, снова бедную Пятнашку пнула, да так, что у той и вторая лапка сломалась. Совсем стало девушке на сердце тяжело, но что же она со злой колдуньей сделать может — опять толкнула перед собой лепешку и пропела:

Отправились они за лепешкой дальше. Сюоятар уже думала, что избавилась от собачонки, но та все ковыляет на двух лапках и на ходу говорит девушке:

— Если я помру, хозяюшка, ты помни мои слова, не ходи с проклятой старухой купаться — погубит она тебя.

Так прошли они еще немного, опять на пути ламбушку встретили, и начинает Сюоятар девушку сманивать:

— Пойдем, доченька, окунемся в прохладной ламбушке, не то совсем нас жара замучает!

Но девушка Пятнашкино предостережение помнила и опять отказалась. Снова разозлилась Сюоятар на собаку и третью ногу ей перебила, чтобы не было больше от нее помехи, но та и на одной лапке за хозяйкой поскакала. Так добрались они до четвертой ламбушки, и снова не позволила Пятнашка девушке с колдуньей выкупаться. На этот раз Сюоятар не на шутку рассвирепела, схватила палку и так стукнула собаку по голове, что у той и дух вон. Девушка никак собачке помочь не могла, потому что сама колдунью боялась, и только лепешку свою дальше толкнула да за ней пошла. Через какое-то время опять набрели они на маленькую ламбушку, и снова стала Сюоятар девушку купаться звать, на жару жаловаться. Девушка уже и сама от зноя сомлела, и, поскольку Пятнашки рядом не было, забыла она предостережение своей верной собачки, разделась на бережке и прыгнула вслед за Сюоятар в воду. Плывет Сюоятар девушке навстречу и говорит:

— Плесни мне, доченька, водицы на глаза, а потом я тебе плесну.

Не понравилась девушке эта затея, но Сюоятар так ее уговаривала да приставала, что все же добилась своего. Тогда и она в свою очередь плеснула воды девушке в глаза, сказав: «Мой облик тебе, твой облик мне!» — ведь девушка была стройна и красива, а Сюоятар стара и уродлива, как и подобает колдунье.

И вот стала красавица на старуху похожа, а та, наоборот, превратилась в прекрасную юную девушку. Отняла Сюоятар у своей спутницы голос и разум, чтобы обман никогда не раскрылся, и отправились они после купания дальше. Толкнула Сюоятар лепешку, на девичьих слезах замешенную, и сказала те слова, что от девушки слышала:

Покатилась лепешка по тропинке до самого дома девяти братьев и во дворе остановилась. Сюоятар ее в торбу спрятала, вошла вместе с девушкой в дом. Посидели они немного, и спрашивают у них братья:

— Издалека ли гости пожаловали?

Тут-то девушка все бы и объяснила, да не сумела бедняжка — ведь не было у нее ни голоса, ни разума, и пришлось ей промолчать. А Сюоятар, у которой было обличье красивой девушки, отвечала братьям:

— Здравствуйте, братья мои милые, я — ваша сестра родная, вашей матушки десятый ребенок, которого вы и не видели!

Братья в толк взять не могут, удивляются:

— Но почему же тогда у ворот топорище было повешено, если мать дочку родила?

— Подменили, — объясняет Сюоятар, — какой-то злой человек подменил. Мама-то прялку повесила, да вот ночью кто-то вместо нее топорище к столбу прицепил. А когда я стала взрослой девушкой и услышала от мамы, как из-за этого обмана вы навек из дому ушли, захотелось мне вас, моих родимых братьев, увидеть, и стала я матушку просить, пока не отпустила она меня вас разыскивать. Те слезы, что, по вам тоскуя, я наплакала, собрала мама в посудину, намешала туда муки и испекла мне подорожную лепешку, наказала перед собой ее катить, чтобы на путь указывала. Я и делала все по маминому совету, и вот я здесь, а лепешка, на моих слезах замешенная, — вот она, возьмите, братья!

Соврала все это Сюоятар, а братья и поверили ей, что она их родная сестра, стали ее как сестру привечать. Спросили только:

— Для чего же ты эту дурнушку с собой привела?

— В большом доме работа найдется, хоть пастушкой будет, — ответила, не смутившись ничуть, Сюоятар, и больше о девушке речи не было.

Уж это ли не горько было девушке, что не могла даже с братьями поздороваться, но что поделать, если Сюоятар и голос и разум отняла, оставалось только слушать, как она врет-заливает. А колдунья вскоре стала в доме хозяйничать, всем заправлять, а настоящей сестре приходилось днями долгими скотину в лесу пасти да всякие мучения терпеть. Рано утром провожала Сюоятар девушку до развилки и давала ей там голос и разум, чтобы могла со скотиной управляться, а вечером на том же месте встречала и обратно отбирала и разум, и голос. Долго жила так девушка в доме своих братьев, а Сюоятар все время ее мучила. Когда пекла ей лепешку с собой на выгон, то в середку запекала камень, по краям только слегка тестом обмазывала и такую пищу давала бедняжке в лес на целый день. А до чего же хорошо самой Сюоятар жилось! Обличьем-то она была пригожа, братья в ней души не чаяли, берегли как зеницу ока, ни в чем не отказывали, если только могли ее желание исполнить. Пастушка же была такая безобразная, что вряд ли стали бы ее братья в доме терпеть, если бы Сюоятар нарочно ее для своей утехи не держала. Пока девушка дома была, вечером да ночью, не было у нее ни голоса, ни разума, а когда со скотиной по лесам бродила, снова становилась такой же разумной, как и прежде. Там плакала она над своей судьбой и пела жалобно: