Ведь Маттеи, выходит, всё просчитал правильно. Ну, да, не учел случайность, которая вторглась в его безукоризненную логику. Но ведь все произошло именно так, как предполагал Маттеи. Его безукоризненная логика осталась безукоризненной. И, значит, утверждения доктора Х. как минимум спорны, а как максимум – ложны.

В самом деле: отходная детективному жанру? То есть, сыщик Маттеи ошибался? Но он не ошибался! Ни в одной мелочи не ошибся! Почему же отходная?

Повесть «Обещание» далеко не так проста, как это может показаться по первому прочтению. Начнем с того, что в ней не один рассказчик, а два – не названный по имени писатель, автор детективных произведений, явно автобиографический образ, и бывший начальник цюрихской полиции доктор Х. Первому принадлежит «обрамляющий рассказ», своего рода пролог. Второму – собственно детективная история комиссара Маттеи, рассказ о его крушении, – и эпилог-развязка, двусмысленность которого не сразу бросается в глаза.

Мнение же о том, что детективная литература не выдерживает столкновения с реальной жизнью – мнение рассказчика № 2. Мы и его можем определить (по прочтении) как «ненадежного рассказчика». И весь сюжет повести – это якобы реальный случай, как бы подтверждающий: да, реальной жизни присуща стохастичность, то есть, множественность, случайность, – а детективной литературе – искусственная логичность, оторванная от жизни, схоластика. Сферический преступник в идеальном вакууме. Стохастика versus Схоластика. Так? Ах, если бы…

Не случайно, совсем не случайно мы, читатели, не узнаем, что думает об этом рассказчик № 1 – Фридрих Дюрренматт. И детективный сюжет с комиссаром Маттеи, и сентенцию о разрушении сюжета при столкновении с реальностью он выслушивает молча.

И это его молчание, отстранение от сюжета и, главное, от его развязки – это и есть лукавство, о котором я говорил вначале. Ведь детектив, настоящий, классический детектив вовсе не о неизбежном аресте преступника. Он – о крушении преступного замысла, о разоблачении преступника. А это в повести «Обещание» как раз и произошло: разгадка, последняя строка, повествует об успехе версии Маттеи и о гибели убийцы – крушении замысла и разоблачении убийцы. Что же здесь не так?

В ранних повестях Ф. Дюрренматта, наиболее близких к канону классического детектива, говорится именно о прямом возмездии. Не о разоблачении преступника с последующей отдачей его под суд, а о возмездии: и в повести «Судья и его палач», и в повести «Подозрение» главный герой, комиссар Берлах, не просто находит преступника (на самом деле, искать и не нужно – нужно доказать вину), но вершит над ним расправу. В «Судье» – руками Чанца, честолюбивого полицейского-убийцы, в «Подозрении» – руками бывшего узника концлагеря, еврея по кличке Гулливер. Собственно, проблема этих двух повестей схожа с проблемами романов «Убийство в Восточном экспрессе» и «Десять негритят». Как быть, если убийца уходит от правосудия и наказать его можно, только став преступником, – убить своими руками, по возможности оставшись безнаказанным (как в «Экспрессе», как во втором эпилоге «Негритят»), или положившись на неотвратимость Рока (как в первом эпилоге)?

Строго говоря, о том же и «Обещание». Но комиссар Маттеи не верит в Рок; его цель – лично схватить убийцу. Поскольку цель не достигнута, вмешательство Рока, с его точки зрения, не может заменить триумф сыщика или отменить ожидание этого триумфа:

«Маттеи сидел на скамье, несмотря на холод, в том же синем комбинезоне, с окурком в зубах. От него разило спиртным. Я сел рядом, сжато изложил ему все. Но это было уже ни к чему. Он даже и не слушал меня»[134].

Но таково мнение «рассказчика № 2». Это он, «рассказчик № 2», доктор Х. утверждал, что случившееся с комиссаром Маттеи – столкновение реальной жизни с детективным каноном. Разве «рассказчик № 1», писатель Дюрренматт, считает так же?

Думаю, нет. Во-первых, потому что случайная гибель маньяка от столкновения с грузовиком не спасла убийцу. Да, полицейская ловушка не сработала, – но он больше не сможет совершать преступления. Он наказан. Покарал его Рок. Но если бы Рок не вмешался – его покарал бы комиссар Маттеи. В тот момент, когда неутомимый сыщик взял след, убийца был обречен на проигрыш. Следовательно, если мы рассматриваем повесть целиком, а не только историю, поведанную «рассказчиком № 2», никакой «отходной детективному жанру» повесть «Обещание» не стала. Напротив, прием Дюрренматта расширил жанровые границы и добавил к палитре используемых средств несколько новых впечатляющих красок.

Но как же с «последней строкой»? Как же с «Методом Кузмина – Цветаевой»? В данном случае, «строка, пришедшая первой», как я полагаю, автора не удовлетворила. И он заменил ее другой.

Привело это к тому же, к чему, в случае с «Десятью негритятами», могло бы привести отсутствие нелепого (да простит меня «королева детектива») или лукавого (как нашлось?) второго эпилога-письма. Повесть «Обещание» из криминального казуса превратилась в притчу. В чем-то даже более глубокую, чем роман Кристи. Внимательно читая рассказ о комиссаре Маттеи, мы вдруг понимаем, что его триумф, буде он состоится, окажется вовсе не триумфом справедливости – триумфом охотника. Арест маньяка уже не воскресит покончившего с собой невинного разносчика фон Гунтена. Кроме того, при внимательном чтении главным вдруг оказывается вовсе не безукоризненный сыщицкий интеллект Маттеи. Мы обращаем внимание и на другие обстоятельства, которые словно бы и не очень важны – с точки зрения жанровой. Но они важны с точки зрения морали, этики: Маттеи одержим. Настолько, чтобы соответствовать детективному принципу: «маньяка может поймать только маньяк». Но и сверх того. Одержимость Маттеи такова, что он вовсе не считается с судьбами окружающих его людей, используемых им в его охотничьей игре. Они перестают его интересовать. Несмотря на то, что еще совсем недавно он был уверен, что действует ради спасения детей.

Но его одержимость побеждает моральные принципы. Одержимость ломает судьбу несчастной Аннемари, которую Маттеи использует в качестве наживки. А ведь он собрался спасать таких девочек, как она…

Нет, его триумф не был бы окрашен радужными красками. И сумасшествие бывшего комиссара всего лишь проявление все той же одержимости, которая некогда поставила его в число лучших полицейских сыщиков.

Вот о чем на самом деле говорит Дюрренматт. Или, вернее, вот что я вычитал в повести Дюрренматта. Высшая сила (Провидение, Бог, Рок – в рамках литературного произведения это не важно) не только наказывает преступника – она еще и выбирает орудие наказания. И убийца девочек, маньяк с шоколадными трюфелями убит грузовиком – потому что Провидению не было угодно воспользоваться для этого руками сыщика Маттеи. Маттеи оказался недостоин этого.