«А у нас в СССР, — ответила я ему на чистом испанском без португальского акцента, — имеют и работают хирургами, оперирующими вас, мужчин». — И попросила его впредь быть вежливее с гостями города, чем явно его смутила.

Из Мадрида мы двинулись в Толедо все на том же прекрасном автобусе, оснащенном уже тогда, как теперь у нас говорят, аудио-видеоаппаратурой, под мечтательную музыку Сарасате [45] и гитару Сеговии [46] .

Теперь по правую сторону шоссе (я всегда сажусь на сиденье справа) навстречу мне со скоростью нашего автобуса неслись огромные черные рекламные быки, завораживавшие меня красным отблеском своих больших стеклянных глаз. А чуть дальше от шоссе, на мелькавших за окнами полях, то и дело возникали оливковые рощи и какие-то отдельные строения. Однообразность местности нет-нет да навевала сон, и я задремывала.

И вдруг на семидесятом километре пути от Мадрида на неожиданно возникшей скалистой местности, явно бросающей вызов равнине, стал вырастать стремящийся к небу древний город-крепость Толедо. Окруженный, точно рвом, бурными водами реки Тахо, город разрешал войти в него только через ворота по переброшенным высоким каменным мостам. А там, за воротами, среди зелени тополиных ветвей, цветущего миндаля и обычных для этих мест оливковых деревьев высились красавец кафедральный собор, церковь де Сан Хуан де лос Рейос и высвечивались белые толедские виллы городских и сельских жителей.

Надо же! Я увидела те самые толедские виллы! А ведь в издательстве незадолго до отъезда мной был сдан в производство роман «Толедские виллы» испанского классика XVII века Тирсо де Молины, перевод которого я редактировала, даже не мечтая, что когда-нибудь их увижу воочию. (Для переводчика и редактора это очень, очень важно!)

Да, согласно мнению испанских историков, Толедо — самый испанский город из всех городов Испании, и побывать в нем просто необходимо, даже если у тебя всего два дня пребывания в стране.

Почему-то мне кажется, что в Толедо мы приехали к вечеру (а может, потому, что здесь красного цвета земля и свинцовое небо, и это придает городу мертвенную бледность), но, где ужинали, ночевали, а потом завтракали, хоть убей, не помню. Зато прекрасно помню дом и музей Эль Греко, его мастерскую с портретом святого Петра на мольберте и картину «Похороны графа Оргаса», и невероятно красивый женский портрет, написанный для картины «Святое семейство», который всегда был (естественно, в репродукции) у мужа в мастерской на виду. Ну и, конечно, невозможно забыть весь дышащий древностью город с его собором, солнечными воротами, узенькими улочками и маленькими лавочками с манящим нас, женщин, названием «Золото Толедо».

Вот в такой лавочке я и купила себе в 1979 году маленький нагрудный золотой кошелек на цепочке, который с тех пор ношу, удивляя всех и каждого чем-то никогда не виденным.

Время в поездке по Испании бежало быстро. И вот мы, распрощавшись с Толедо, уже держали путь в края Дон-Кихота Ламанчского, включающие провинцию города Сьюдад Реаль, большую часть Альбасете, Толедо и Куэнку.

Теперь здесь, на равнинных землях Ла-Манчи, нас встречают не бегущие навстречу рекламные быки, а огромные ветряные мельницы, с которыми так отважно сражался Дон-Кихот Ламанчский — герой Мигеля де Сервантеса Сааведры.

Ознакомившись со всеми достопримечательностями прославленной Сервантесом равнины Ла-Манчи, где совершал свои знаменитые подвиги хитроумный идальго, мы продолжили следовать курсом, предначертанным нам «Союзом обществ дружбы с зарубежными странами», конечным пунктом которого была Барселона.

По пути наш батюшка из Петрозаводска все время давал, как говорят теперь, «мастер-классы» своим испанским коллегам и их пастве, которая, внимая хорошему испанскому этого молодого русского священнослужителя (не общаться же ему с Богом и испанскими прихожанами на старославянском!), вполне возможно, дивилась его речам и донкихотству.

Теперь наш путь лежал в Аликанте, Валенсию, Террагону и Барселону. Аликанте помню плохо. А может, мы и не были в Аликанте, а прямиком направились в залитую солнцем и обласканную теплыми волнами Средиземного моря Валенсию, в которой соединилось все: и провансальская элегантность, и итальянская непринужденность, и арабская фантазия.

В центре города, естественно, высился кафедральный собор, и именно от него расходились пути-дороги приехавшего сюда туриста. Но мы не туристы. Мы — посланцы Общества дружбы с зарубежными странами. И потому кто-то выступает в местном «Обществе дружбы Испания — СССР», кто-то изучает местные художественные промыслы и дарит русские матрешки, кто-то архитектуру, а кто-то отдыхает в шезлонге на балконе своего номера. И это я! А может, это было в Террагоне? Конечно, в Террагоне!

Выйдя на балкон, я села в шезлонг и тут же зажмурилась от бескрайней синевы морского простора, смыкавшегося на горизонте с голубым куполом неба. Красота, тишина, воздух! Да, именно здесь, в отеле «Террако», наш батюшка, окончивший МГИМО (что меня тогда потрясло до глубины души), искупался в открытом бассейне. Молодец! Ей-богу, молодец!

А вот и последний пункт нашего пребывания в Испании — раскрасавица Барселона. Впечатляющий морской порт, площадь Испании, площадь Каталонии, недостроенный храм Святого Семейства — великое творение каталонского архитектора Гауди, Рамбла — бульвар, прогуливаясь по которому я впервые увидела таких красивых испанских женщин (к сожалению, все они оказались проститутками) и не менее красивых мужчин того же профессионального клана. (В те годы для нас, советских, подобное явление было исключительным.) Ну и, конечно, феерический фонтан и Национальный дворец на горе Монтжуик, куда нас привезли перед тем, как отправиться в аэропорт Барселоны, чтобы самолетом через Рим вылететь в Москву.