Страстно желая сделать из гиганта издательской культуры свое собственное маленькое карманное издательство, Анджапаридзе стал сливать редакции, сокращать редакторский состав, которым всю свою издательскую жизнь дорожил Александр Иванович Пузиков. «Сокращайте кого угодно, только не редакторский состав! Ведь сократить редакторский состав можно в одночасье, а создается он десятилетиями», — всегда говорил Пузиков и стоял насмерть в Госкомитете по печати.

Но… теперь Александра Ивановича Пузикова не было не только в издательстве, но и в живых, и некому было встать на защиту «Худлита», когда при Анджапаридзе, после сокращения штата, стали торговать музейными книгами, снимая их с полок актового зала, растаскивать богатейшую рабочую библиотеку (что от нее осталось?), нести из издательства старинную мебель: напольные часы с маятником, зеркала и прочий «антиквариат» (в кавычках ли?), и обустраивать кабинет репрезентативного директора, который решил перебраться с пятого этажа, где просидели все его советские предшественники, на второй, отобрав замечательное и, как теперь говорят, намоленное помещение, где находился отдел художественного оформления, в котором его редакторский состав работал с незапамятных времен, еще под начальством «царицы» Тамары Вебер — главного художника издательства, а потом и Георгия Клодта, ушедшего на вольные хлеба. И заслуженный коллектив редакции художественного оформления был вынужден перебраться в сделанную для него холодную пристройку.

Поспешила обустроить свою жизнь в издательстве (правда, ненадолго) и секретарь партийной организации. Ее новый кабинет под ее деланые вздохи о невозможности работать под стук молотка и запах краски со всем тщанием ремонтировали по ее желанию и указке (ну, прямо пир во время чумы!) несколько месяцев. Естественно, она надеялась на долгое пребывание в его стенах. Ан, нет! Не случилось. Анджапаридзе убрал ее при первом же представившемся ему случае.

Кабинет главного редактора тоже претерпел изменения, но совсем иного порядка. Вернее, в нем появился творческий беспорядок угнездившегося там нового главного редактора Валерия Сергеевича Модестова, который, сидя за столом Пузикова, почти скрывался за компьютером, прочно обосновавшемся на дубовом письменном столе между все время растущими вокруг него горами книг.

Я наблюдала все это со щемящим чувством свидетеля, не разделяющего такие «революционные» (нет, нет, это я не о главном редакторе и компьютере!) преобразования девяностых годов, которые в результате закончились полным книгоиздательским крахом.

Потом со временем какие-то отдельные, но весьма и весьма далекие от издательского профиля книжечки стали выходить в свет и появляться на прилавке книжного магазина издательства, все еще носившего (но уже не гордо) известный, как теперь говорят, бренд «Художественная литература». И это уже было не началом конца, а почти агонией государственного издательства.

Так что ни о каком третьем и четвертом томе Собрания сочинений португальского классика Эсы де Кейроша (как и прочих классиков с мировым именем!) речь идти не могла. И подписчик их так и не увидел. А жаль! Ведь в этих томах были такие романы, как «Семейство Майя», «Переписка Фрадике Мендеса» и «Знатный род Рамирес» (интересно, сохранилась ли сверка третьего и четвертого тома, подписанная мною в печать?!). А мы ведь в лице тогдашнего директора Георгия Анджапаридзе обещали на презентации первых двух томов в Посольстве Португалии издать все остальные при поддержке заинтересованной страны.

Кто тогда был Послом Португалии? Хорошо помню только, что на презентации первых двух томов он все время меня спрашивал: «Кто же из приглашенных русских есть министр печати и информации?» А я ну никак не могла ни назвать его, ни представить Послу (вообще то подобное должен был сделать, по всей видимости, Анджапаридзе, но он был, как всегда, занят самим собой), ни даже просто показать новоиспеченного министра, потому что не знала его в лицо. В те годы все и всё так быстро менялось, и отнюдь не к лучшему.

Так вот, на презентации первых двух томов Эсы де Кейроша все тот же малознакомый мне Посол Португалии познакомил меня с советником по культуре, который пообещал помочь издательству получить финансовую поддержку и на издание тома Вержилио Феррейры. Том должен был выходить в серии «Мировая классика». К этому времени я уже вовсю работала над переводом этого тома, получив стопроцентную поддержку на свой перевод от «Португальского института национальной библиотеки и книги» (таково было новое название бывшего «Португальского института книги и библиотек»).

Где-то в 1996 году издательство «Художественная литература» получила извещение и от Института Камоэнса о выделенной сумме финансовой поддержки на издание тома Вержилио Феррейры.

Сумму поддержки заведующая редакцией назвала грошовой.

И сняла с производства уже переведенный, отредактированный, вычитанный корректором и сданный в производственный отдел том Вержилио Феррейры.

Вот приблизительно так, на наших глазах, начала сворачиваться деятельность крупнейшего в стране издательства «Художественная литература».

Наблюдая за тем, что происходило в главном издательстве страны, забеспокоилась общественность Москвы и Санкт-Петербурга. И вот в газете «Сегодня» в 1995 году появились следующие строки, которые подписала и я, Л. Бреверн:

Газета «Сегодня»

ИСКУССТВО

Среда, 1 октября, 1995 г.

«Худлит» не должен умереть

На днях исполнилось 65 лет старейшему издательству страны — «Художественной литературе».