Все больше «сороковых» выпрыгивало из лодок и мчалось к нам. Подтянулись и староверы. Подошли Олаф с Дейвом.

— Вы — преступники, — громко сказал я. — Хотели убить Джима. Ударили его по голове. Вы бросили раненого. Но он выжил. Он рассказал нам все.

Ситуация накалялась. Устье ручья стало ареной для столкновения. Золото, предательство, гнев — все смешалось в воздухе. Толпа увеличивалась, кое-кто не слушая нашу ругань бежал столбить участки. А мы уже готовы были вынуть револьверы и начать стрелять.

— Назад! — внезапно раздался громкий, четкий голос.

Через толпу протиснулся сержант Фицджеральд!

— Ружья вниз! Пистолеты в кобуры! — приказал он, подняв руку. Народ не торопился выполнять его приказание и тогда он пальнул в воздух.

Грохот выстрела разнесся по узкому ручью, заглушив крики. Все замерли. Оружие понемногу начало опускаться.

Фицджеральд стоял между нами и старателями, его лицо было строгим, глаза — холодными.

— А ну сдали назад! — повторил он. — Здесь территория Канады! Здесь власть — Северо-Западная конная полиция! То есть я! И я тут буду устанавливать порядок! Никаких драк! Никакой стрельбы!

Я посмотрел на него, потом на Кармака и остальных. Непосредственная угроза схватки была снята. Пока.

— Мистер Фицджеральд — я ткнул пальцем в троицу старателей — Я обвиняю этих людей в покушении на убийство Джима Скукума. Он сейчас раненый лежит в поселке.

— Это правда? — сержант повернулся к Кармаку. Доусон и Хендерсон опустили глаза, а вот Кармак решил пойти ва-банк:

— Ложь! Джим споткнулся на камнях, рассек голову. Мы уложили его у костра, отправились за помощью. Он небось, бредил, когда рассказывал эти байки.

— Все втроем?! — Фицджеральд заломил бровь — Почему не взяли его с собой?

— Его тошнило! Нельзя было трогать.

— Ружье твое — резко спросил я Кармака — Где оно?!

— В лодке — растерян ответил старатель

— Принесите его!

Кто-то бросился вниз по ручью, притащил двустволку. И приклад у нее был в засохшей крови.

— Так спешил, что не было времени отмыть? — я подошел к красному как рак Кармаку, положил руку на плечо — И не надо врать, что добивал местных кроликов после охоты. Признавайся. Ты бил сзади Джима?

Кармак повесил голову.

— Данной мне властью, я арестовываю вас — сержант, вытащил Кольт из кобуры старателя — Вы тоже сдайте оружие.

Это было уже в адрес Доусона и Хендерсона.

— А что с их заявочными столбами? — крикнул кто-то из толпы. Отличный вопрос. Просто на миллион долларов. То есть буквально, у каждого участка в земле здесь может быть золота на миллионы.

Я держал в руках лоток для промывки, тот самый, простенький металлический таз, который мы купили еще в Портленде. Нагнулся к реке, зачерпнул им из ручья смесь гравия, песка и воды. Докидал внутрь еще лопатой. Тяжесть ощущалась сразу. Непривычная для обычного речного грунта. Начал промывку. Привычным движением покачивал таз, позволяя воде уносить легкий песок и глину. Гравий перебирал рукой, выбрасывая камни. С каждым движением таз становился легче, но тяжесть золота — я уверен, что оно там было — ощущалась отчетливее. Сосредоточился. Слушал шорох песка, стук камешков. Сердце стучало где-то в горле.

И вот, когда на дне осталась только небольшая горстка тяжелого шлиха, я остановился. Осторожно наклонил таз, стряхнул остатки песка.

И увидел его.

Яркое, желтое, тускло поблескивающее в полуденном свете. Не мелкая пыль, не чешуйки. Это были крупинки, зерна, даже небольшие самородки. Несколько штук, размером с горошину. И еще… еще что-то покрупнее. Джим был прав. У этого золота был серебристый оттенок.

Я не мог оторвать взгляд.

Провел пальцем по дну таза. Собрал золото в кучку.

Потом наклонил таз, ссыпал желтый металл в заранее приготовленный кожаный мешочек. Взвесил в руке. Тут где-то на пятьдесят унций, плюс минус. После «Небесного» я уже был опытным старателем. Впрочем, мой «опыт» требует проверки. Подошел к весами, аккуратно высыпал золото на чашку.

Стрелка качнулась, остановилась.

Шестьдесят две унции. В одном тазу!

По шестнадцать с небольшим долларов за унцию… Это… это почти тысяча долларов!

Я выпрямился. В легких не хватало воздуха. Тысяча долларов. Намытые за каких-то пять минут. Это безумие. Это… это Клондайк.

— Сколько?

Сзади раздался знакомый голос. Я обернулся. Это был горный регистратор Александр Макдонелл. В своем неизменном костюме, правда на ногах сапоги, в руках плащ. После высадки «сороковых», ветер с севера пригнал облака, вот-вот должен был начаться небольшой дождь. Так что одет чиновник был по погоде. И рядом с ним… стояла и улыбалась Оливия. Городское платье девушка сменила на шерстяную юбку, куртку из твида. Тоже в высоких сапогах, с зонтиком в руках. На голове был красный платок.