В перерыве Амангюль разыскала преподавателя Халлы. Он по ее расстроенному виду догадался обо всем.

— Видел, видел, — кивая головой, произнес он, — иногда и так бывает. Не думай, что все, кто работает в редакции, знают жизнь, понимают литературу и чувствуют слово… — И он добавил. — В следующий раз обязательно найди способ проверить все после редактирования.

— Как я могу проверить, — удивилась Амангюль, — если я даже не знаю, где находится эта газета? Рассказ, по-видимому, передали туда после семинара молодых…

— Если хочешь, чтобы публикации были добротными, найдешь. Станешь отстаивать каждое свое слово. Добиться своего нелегко, но возможно. Главное, — и Халлы ласково посмотрел на девушку, — больше работай, пиши, обретай опыт. И не расстраивайся из-за этой публикации. Сохрани оригинал рассказа. Может быть, он еще пригодится.

Эти слова Халлы немного поддержали Амангюль. Но успокоиться она все же не могла. Зато ее сокурсница, которая, "не жалея сил", хотела посвятить "всю оставшуюся жизнь творчеству", была удивлена мрачным настроением Амангюль. Она даже предложила отпраздновать день публикации. Это вконец разозлило Амангюль. И дело чуть не закончилось ссорой. К тому же Амангюль совсем вышла из себя, когда "поэтесса" начала говорить, что даже ее, пишущую давно, редактируют. Так почему же обижается Амангюль, только начавшая писать?

— Наверное, потому, что я не ты! — в гневе крикнула Амангюль. — Я не домогаюсь печататься. И не использую недостойные приемы. Не хожу по ресторанам, и от меня не пахнет вином по вечерам!

В ответ "поэтесса" назвала Амангюль далеко не привлекательным словом, и только вмешательство подруг остановило начавшуюся ссору.

…Амангюль ушла в парк. Долго гуляла по аллеям, а потом решила посидеть на скамейке.

Стояла осень. Прекрасное время года, когда спадает испепеляющая жара, в желто-красные наряды одеваются деревья. Солнце в это время ласковое и теплое и совсем не напоминает раскаленный огненный шар, как это бывает летом. Осматриваясь кругом, вдыхая такой с детства знакомый пряный запах увядающей травы, Амангюль вдруг подумала, что хорошо бы ей написать о своем детстве — рассказ или повесть… Блаженно улыбаясь от нахлынувших воспоминаний, Амангюль сквозь листву деревьев смотрела в безграничную даль голубого неба. Потом, стряхнув оцепенение, встала и быстро направилась к выходу.

Ноги сами привели ее к зданию редакции журнала, в котором работала Нина. Амангюль потихоньку подошла к дверям кабинета, приоткрыла дверь и осторожно спросила, не прогонят ли ее, пришедшую раньше времени…

Но Нина даже обрадовалась ее приходу. Она закончила перевод рассказа и хотела показать его Амангюль. Знала Нина и о газетной публикации, поэтому и хотела утешить Амангюль точным, добротным переводом ее рассказа. Редактор журнала, оказывается, тоже прочитал рассказ и даже решил написать к нему предисловие. И кроме того, он хочет познакомиться с Амангюль. Это была очень приятная новость. И Амангюль с благодарностью посмотрела на Нину. В это время из кабинета напротив вышел невысокий седоватый человек с добрым простым лицом. Это и был главный редактор журнала Иван Александрович. Нина познакомила с ним Амангюль. Иван Александрович тоже с похвалой отозвался о рассказе и попросил Амангюль написать автобиографию.

В кабинет с любопытством заглядывали сотрудники журнала. И Нина широким жестом весело и непринужденно представляла им Амангюль.

В этот день в журнале шла корректура. Нина так была занята, что даже не успела пообедать, поэтому наскоро попила с Амангюль чай, а вечером пригласила ее пойти в кино посмотреть фильм "У озера".

Перед сеансом зашли в Дом одежды — время у них еще было. Нина бродила по магазину, показывала Амангюль различные вещи. Хвалила или критиковала их. Раньше Амангюль была как-то безразлична к своей одежде. Удобно, добротно — и ладно. Но теперь она вдруг обнаружила, как важно это, и каким же надо обладать вкусом, чтобы каждая вещь, каждая деталь заняла свое место в туалете.

Им приглянулось элегантное, английского покроя пальто бутылочного цвета. Нина сказала Амангюль, что пальто это очень бы ей пошло… И действительно, пальто прекрасно сидело, и столько было соблазна в этой элегантной вещи, что у нее появилась шальная мысль сразу же приобрести его, тем более что и Нина настойчиво поддакивала, предлагая взаймы нужную сумму. Правда, цена его не соответствовала студенческому бюджету. Ее несколько удивило и обрадовало настойчивое желание Нины купить для Амангюль пальто. Она даже пробормотала невнятно, что никогда не расстраивается из-за одежды. Есть — хорошо. Нет — не надо. Но Нина вдруг рассердилась:

— Я тоже не лезу из кожи вон из-за вещей, — сказала она. — Но раз уж принято одеваться, то одеваться надо красиво, со вкусом, особенно женщинам.

С первой своей покупкой в руках, сияя от счастья, покинула Амангюль магазин…

После фильма не торопясь пошли с Ниной пешком. По дороге говорили о фильме. Нина очень интересно поясняла режиссерскую работу. Раньше Амангюль никогда не задумывалась об этом. Она просто смотрела фильмы, вспоминала некоторые эпизоды, если фильм был хороший, или забывала о нем, если он ей не нравился. Но разговор с Ниной помог ей понять, как много значит работа режиссера-постановщика, актеров, оператора. Амангюль как губка впитывала в себя все, чем щедро и просто, как с равной, делилась эта добрая женщина.

Время было позднее, но Амангюль под впечатлением сегодняшнего дня, встреч в журнале, придя в общежитие, тут же села писать автобиографию. Заодно написала домой и в робких выражениях попросила выслать ей денег на покупку нового пальто. Наконец, Амангюль разделась, нырнула под одеяло и, отбросив все пестрые и радостные впечатления, тут же заснула.

СЕМЬЯ

На последнем курсе Амангюль вышла замуж за Нокера. Он учился с нею, курсом позже. Мать Амангюль по просьбе дочери тепло и приветливо встретила сватов и дала согласие на брак дочери.