На следующий год между парламентом и армией действительно произошёл разрыв. После шести лет волнений страна жаждала стабильности и чрезвычайно устала от тяжёлых налогов на войну. В качестве плана урегулирования парламент предполагал ввести в Англии единообразный пресвитерианский порядок и поставить короля перед свершившимся фактом, который ему придётся признать, дабы вернуться на трон. Соответственно епископские земли конфисковали и продали, но в то же время в качестве меры против индепендентов запретили проповедовать лицам, не имеющим духовного сана. Затем парламент принял ошибочное решение немедленно распустить армию, кроме частей, необходимых для усмирения Ирландии. Деньги на ирландскую кампанию могли поступить только от Сити, а он давил на парламент, чтобы тот снизил расходы путём роспуска армии. Ветераны, однако, не желали принять эту программу прежде полной выплаты обещанного им жалованья. В марте армия поклялась не расходиться, пока ей не выплатят все долги и не обеспечат свободу совести — основной догмат индепендентов. Чтобы отстаивать свои позиции, рядовые бойцы начали организовывать настоящие солдатские советы. Каждый полк выбирал двух «агитаторов» (в то время это слово означало просто «агент» или «депутат»). В конечном счёте агитаторы объединились с младшими офицерами и сформировали Совет армии для нажима на парламент.

В начале июня армия потеряла терпение и фактически взбунтовалась, приняв «Торжественное обязательство» не складывать оружие, пока не будут удовлетворены её требования. Без сомнения, самое большое значение для неё имели деньги, но многих всерьёз волновал вопрос религии, да, наконец, и о чести речь шла не в последнюю очередь. 14 июня военные заявили: «Мы были не просто наёмной армией, готовой служить любому произволу государства». К тому времени Кромвель и его главный сподвижник и зять Айртон, испугавшись, что пресвитерианское большинство в парламенте заключит сделку с шотландцами и Карлом против армии и индепендентов, покинули Лондон и присоединились к военному лагерю, стоявшему в двадцати милях к северу от Сити. Этим военачальникам пришлось примкнуть к мятежному Совету армии, с тем чтобы отстаивать его требования, не позволяя, однако, бунту заходить слишком далеко. В разгар сумятицы один из младших офицеров, корнет Джойс, с отрядом в 500 чел. захватил Карла. Армия тут же потребовала привлечь к суду одиннадцать парламентских лидеров-пресвитериан.

К июлю наступила анархия, какой Англия не знала с лета 1640 г. Люди опять отказывались платить налоги. Солдаты из прежних ополчений, расформированных вследствие создания в 1645 г. «армии нового образца», заполонили Лондон, требуя выплатить задолженности им. Вместе с вечно беспокойными лондонскими подмастерьями эти «реформаторы» ворвались в парламент с заявлением, что в первую очередь должны быть удовлетворены их претензии, а уж потом — «армии нового образца». Спикеры обеих палат и около сотни парламентариев бежали к армии. 3 августа военные заняли Лондон и водворили обоих спикеров обратно в парламент, выгнав оттуда одиннадцать пресвитерианских лидеров. Контроль над ситуацией перешёл в руки полумятежной армии. Она представила в августе Карлу свои условия. Озаглавленные «Пункты предложений», эти условия носили более радикальный характер, чем любая из предыдущих программ урегулирования: требовали роспуска существующего парламента и выборов нового на основе реформированного и расширенного избирательного права.

В ходе кризиса армия радикализировалась идеологически. Уже преимущественно индепендентская в религиозном отношении, она стала откровенно демократичной в политике. Произошло это под влиянием Джона Лильберна и группы радикалов, которых противники иронически называли левеллерами (уравнителями), — группы, зародившейся летом среди индепендентских конгрегаций Лондона под угрозой нового усиления власти пресвитериан [165] . В октябре в приходской церкви Патни, где тогда стояла лагерем армия, недавно избранные агитаторы, радикально настроенные младшие офицеры и делегаты левеллеров обсуждали проект левеллерской конституции под названием «Народное соглашение». В нём предлагались народный суверенитет, верховенство парламента, а в качестве краеугольного камня — всеобщее (для мужчин) избирательное право [166] . Обосновывая свою программу, левеллеры ссылались не на исторические прецеденты, а на естественные права и естественный здравый смысл, встревоженные Кромвель и Айртон возражали, что только жители, имеющие «долю» в обществе, то есть обладающие собственностью, должны голосовать за любой новый парламент. Так были поставлены пределы даже индепендентскому радикализму. С этого времени армейское командование предпринимало активные шаги, чтобы взять под контроль и в конечном счёте уничтожить движение левеллеров.

Одновременно армейская верхушка вступила в переговоры с королём. Они привели к столь же досадно неубедительным результатам, с какими ранее столкнулись парламентарии-пресвитериане: Карл по-прежнему дожидался раскола среди противников, который докажет нации, что без его правления не обойтись. Роялистские настроения действительно нарастали, враждебность к армии и парламенту усиливалась. И конечно в стане врагов короля произошёл раскол. Парламент и шотландцы опасались, что армия заключит сделку с Карлом за счёт пресвитериан, армия ожидала от парламента и шотландцев того же за счёт индепендентов. Треугольник взаимных подозрений разрешился последним компромиссом, который предложили Карлу индепенденты и умеренные пресвитериане из парламента: «четыре билля», обеспечивающие парламенту командование армией в течение двадцати лет и позволяющие ему самостоятельно определять срок своих полномочий. Король их отверг, так как получил от шотландцев более выгодное предложение — командовать ополчением в обмен на единообразное пресвитерианство в обоих королевствах. В ответ парламент в начале 1648 г. наконец отказался от лояльности королю.

Это развязало вторую, более короткую и решающую гражданскую войну. С одной стороны, вторгшаяся в Англию шотландская пресвитерианская армия и местные роялисты, поднявшие ряд мятежей, стремились восстановить Карла на троне. С другой стороны, армия, которая снова его захватила, старалась подавить мятежи и отразить наступление шотландцев. За шесть летних недель она успешно справилась с обеими задачами. Проигравшими оказались английские пресвитериане, занимавшие центристскую позицию. За колебания во время конфликта их в декабре выгнали из парламента, когда полковник Прайд не пустил в палату общин почти половину её членов, оставив лишь индепендентское «Охвостье».

Кромвель и армия потеряли всякое терпение в отношении Карла и начали против него судебное дело за «ведение войны против собственного народа». От «Охвостья» добились создания специального Высокого суда. После упрощённой судебной процедуры короля приговорили к смерти и обезглавили 30 января 1649 г. Это было не идеологически мотивированным актом или намеренной прелюдией к установлению нового порядка, а политическим ходом, продиктованным суровой действительностью ввиду отсутствия иного способа справиться с упрямым монархом. Таким образом, без умысла кого-либо из участников революции Англия «случайно» стала республикой, когда пятьдесят индепендентов, оставшиеся от «Долгого парламента», проголосовали за отмену монархии и провозгласили Англию «содружеством».

Почему произошла великая радикализация 1647–1648 гг., и почему индепенденты одержали победу над пресвитерианами? Потому что раньше парламентские пресвитериане, совершив насилие над королём и существующей конституцией, показали армейским индепендентам, как можно то же самое сделать с ними самими. Гардинер много лет назад сказал: «В 1647 г., как и в 1642 г., была призвана сила, чтобы оказать сопротивление плохому управлению, и привычка применять силу не исчезнет, пока не будет преломлён меч руками того, кто его держит» [167] . Это положение воистину является фундаментальным законом всех настоящих революций и главной причиной, почему революционный процесс так трудно закончить.