В начале кризиса многие чиновники ФРС были пойманы на том, что смотрят не на тот набор рисков. Как показывают стенограммы, они были гораздо больше обеспокоены угрозой инфляции, чем возможностью финансовой "внезапной остановки", которая поставит мир на грань чего-то действительно зловещего.

Комментируя это, Мэтью О'Брайен из The Washington Post в блоге брюссельского аналитического центра Bruegel провел простой, но наглядный подсчет слов. Он обнаружил, что в преддверии краха Lehman упоминания "инфляции" в стенограммах значительно превышали упоминания "системных рисков/кризисов": 468 против 35 на заседании FOMC в июне 2008 года и 322 против 19 на августовском заседании. Еще более примечательно следующее: "На заседании 16 сентября 2008 года [то есть на следующий день после краха Lehman] было 129 упоминаний инфляции... и только 4 упоминания системных рисков/кризисов". 5.

Это, в свою очередь, было связано с огромной исторической недооценкой того, до какой степени некогда любимая и сложная финансовая сеть может превратиться из создателя эффективности и снижателя рисков в сложного распространителя и усилителя финансового и экономического хаоса.

Поэтому центральные банкиры, действуя как на национальном, так и на глобальном уровне, пытались отключить все автоматические выключатели, которые только могли придумать. Однако по мере того, как сбои перетекали из одного места в другое, они с трудом находили достаточное количество выключателей, чтобы их отключить, и уже не могли найти главный выключатель.

К осени 2008 года Бену Бернанке, председателю Федеральной резервной системы, самого могущественного центрального банка мира, не оставалось ничего другого, как обратиться в Конгресс и предупредить о масштабном экономическом бедствии, обрушившемся на Америку и весь мир. В сопровождении министра финансов Хэнка Полсона они, по сути, умоляли законодателей одобрить в рекордно короткие сроки немыслимые ранее объемы финансирования для стабилизации финансовой системы, которая потеряла все свои опоры и теперь распространяла ущерб далеко и широко. Есть даже истории о том, как министр Полсон встал на одно колено, чтобы убедить лидера Конгресса Нэнси Пелоси поддержать его противоречивый и дорогостоящий план спасения. 6

Потрясенные и напуганные граждане мира начали задаваться вопросом, как центральные банки допустили, чтобы ситуация вышла из-под контроля, стала такой отчаянной и опасной. Многие рутинные виды экономической и финансовой деятельности теперь подвергались внезапной остановке. Люди вроде меня начали получать многочисленные звонки не только от недоумевающих законодателей и политиков по всему миру, но и от обычных людей и членов семей - в том числе с просьбами выступить в школах, библиотеках и других местах, чтобы объяснить, что происходит и почему.

Столкнувшись с потенциальным хаосом, который многие считали маловероятным, а то и вовсе немыслимым, некоторые руководители центральных банков, казалось, "барахтались, как рыба на плахе". Даже более квалифицированные из них были "озадачены скоростью и новизной разворачивающихся перед ними событий". 7 И это еще до того, как они смогли полностью осознать масштабы и размах бедствия.

Четвертый квартал 2008 года стал одним из самых драматичных современных обвалов производства и торговли. Резко выросла безработица, причем только в Соединенных Штатах потеряли 8 миллионов рабочих мест (рис. 2). Трансграничная торговля практически остановилась (рис. 3), что усугубило обвал экономической активности. Аккредитивы было практически невозможно открыть. Даже успешные компании с устойчивыми балансами оказались отрезанными от оборотного капитала.

Цены на самые разные финансовые активы оказались в огромных воздушных ямах. И многие из тех, кто мог быстро развернуть наличные средства, чтобы воспользоваться выгодными сделками, потеряли желание делать это, даже столкнувшись с тем, что несколькими неделями ранее они сочли бы дешевыми ценами и историческими сделками.

Какими бы катастрофическими ни казались события в то время, только позже многие поняли, насколько все было на самом деле плохо. И все это меркло по сравнению с тем, что могло бы произойти, если бы "внезапная остановка" продолжилась. Ведь за видимыми экономическими и финансовыми нарушениями скрывалась гораздо менее заметная слабость, которая, тем не менее, представляет собой одну из самых больших "ахиллесовых пяток" рыночной экономики и взаимосвязанной глобальной экономики - эрозия доверия к системе платежей и расчетов.

Живя в Калифорнии, где все ориентированы на автомобили и любят кафе быстрого питания (а теперь еще и Starbucks), я использовал простую аналогию, чтобы проиллюстрировать то, что произошло в те драматические несколько дней. Это был период, когда беспорядочное банкротство Lehman и его последствия обрушили всю систему кредитного плеча, поставив мир на грань катастрофической многолетней депрессии. Это была ситуация, из которой ни одна страна в мире не смогла бы выйти невредимой.

(Данные Бюро статистики труда [2015])

Рисунок 2. Потеря рабочих мест в США в результате финансового кризиса

(Данные Thomson Reuters)

Рисунок 3. Обвал трансграничной торговли

Представьте себе покупателя, который заказывает биг-мак в местном кафе McDonald's. После оформления заказа она направляется к двум окошкам - одному, чтобы оплатить еду ("оплата"), и другому, чтобы получить еду ("расчет"). Между ними всего несколько ярдов. Зная о недавнем банкротстве, когда клиенты другого заведения быстрого питания застряли между этими двумя окнами - оплатили, но не получили еду, - она требует мгновенного расчета в момент оплаты. Но система не рассчитана на такие одновременные платежи и расчеты. Она предполагает определенную степень доверия.