Хотя они, безусловно, требуют пристального внимания, я не считаю, что сегодня эти риски столь же велики, как и в прошлом, когда речь идет о возникновении глубокого глобального кризиса. Это хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что теперь они вытеснены относительно новым риском - тем, что нестабильность обменного курса влияет на недостаточно хеджированные корпорации и привносит волатильность на другие финансовые рынки, подрывая тем самым политический режим, который лежал в основе экономического восстановления развитых стран, каким бы удручающе вялым оно ни было.

В общем, не стоит ожидать от механизма обменного курса плавной корректировки в условиях дивергентной денежно-кредитной политики, особенно если он несет основное бремя корректировки. Да, он поможет, но с риском усиления угрозы финансовой нестабильности. И уж точно он не является полным ответом на вопрос о долгосрочной конвергенции процентных ставок в мире развитых стран с высокой степенью финансовой взаимосвязи.

ГЛАВА 26

. МИР БОЛЬШИХ РАСХОЖДЕНИЙ (

III

)

НЕЭКОНОМИЧЕСКИЕ, НЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ РИСКА

"G-Zero - это не стремление, это аналитика. К сожалению, это также то, где мы находимся".

– ИАН БРЕММЕР

Хотя экономисты, участники рынка и политики, естественно, сосредоточены на привычных вещах, они также признают роль, которую могут играть (и играют) неэкономические факторы. Эта открытость к "экзогенным факторам" (как их называют экономисты) особенно важна во взаимозависимом мире, в котором возможности для возникновения петель обратной связи и множественных равновесий далеко не безграничны. В частности, два экзогенных фактора заслуживают нашего внимания, учитывая то влияние, которое они могут оказывать на экономические перспективы и политику центральных банков.

Первая связана с национальной политикой и, в частности, с появлением нетрадиционных, антиистеблишментных партий. Это явление хорошо знакомо американцам, учитывая появление "Чайной партии" несколько лет назад и ту роль, которую сыграли ее члены в разрушении того, что они считали вредной двухпартийностью. Последствия для экономики и рынков включали в себя семнадцатидневное закрытие правительства в 2013 году и игры в политическую русскую рулетку с потолком долга, которые были очень близки к тому, чтобы привести США к техническому дефолту.

Эта угроза уменьшилась, поскольку законодатели в Конгрессе осознали, что американский электорат не испытывает особого аппетита к подобным политическим играм. Но это не значит, что она исчезла настолько, что демократы и республиканцы теперь способны сотрудничать таким образом, чтобы проводить политику, необходимую для раскрытия значительного нереализованного потенциала экономики. Это не так, по крайней мере, пока.

Да, у Конгресса меньше шансов пустить экономику под откос, используя политические позы и маневры. Но пока что в Вашингтоне сохраняется тупиковая ситуация, которая сдерживает рост, усиливает неравенство, подрывает всеобщее процветание и мешает лидерству Америки на мировой экономической арене.

Таким образом, главный вопрос, стоящий перед экономикой, заключается в том, смогут ли домохозяйства и корпорации еще более решительно отделиться от "маленького" Конгресса. В частности, смогут ли они отбросить дисфункцию Вашингтона и сопутствующую ей неопределенность или продолжат занимать выжидательную позицию, опасаясь, что сегодняшние решения могут выглядеть глупо из-за политических решений Конгресса в будущем?

Европа находится на более ранней стадии этого политического явления - она больше напоминает возникновение "Чайной партии" в преддверии промежуточных выборов 2010 года, с ее страстью к изменению установленного порядка и стремлением переписать многие правила игры в Вашингтоне.

Как мы уже отмечали, по всей Европе растет поддержка населением нетрадиционных партий, как левых, так и правых. От "Сиризы", греческой коалиции радикальных левых, до крайне правого "Национального фронта" во Франции - эти партии стремятся нарушить статус-кво и устоявшийся политический порядок. Эта тенденция прослеживается и во многих других частях Европы, включая Данию, Испанию и, да, даже Германию. Более того, масштабная миграция беженцев в Европу еще больше подогревает эту тенденцию.

Потенциально тревожным для экономики и рынков является то, что большинство из этих партий ясно представляют, что и почему они хотят демонтировать, но гораздо более двусмысленны, когда речь заходит об их позитивной программе. Большинство из них еще не представили какой-либо всеобъемлющей и последовательной альтернативы тому, против чего они выступают. По сути, они напоминают борцов за свободу, которым удается преодолеть устоявшийся порядок, но затем им трудно переключиться на управление и построение нового, лучшего порядка.

В то время как я пишу этот раздел книги, эта динамика в реальном времени проявляется в Греции. Как мы только что отметили, победив на решающих национальных выборах в январе 2015 года, "Сириза" изо всех сил пытается выработать политику, которая отвечала бы ее предвыборным обещаниям и в то же время была бы приемлемой для внешних кредиторов, от которых зависит финансовая устойчивость страны. И то, что произошло на данный момент, показывает, насколько все это сложно. Несмотря на то, что на стороне "Сиризы" было немало логики, все ее усилия оказались малоэффективными, в то время как греческая экономика продолжает разрушаться - отчасти из-за серии ошибок новичков в управлении, а отчасти из-за неуступчивости европейского истеблишмента.