За последние несколько лет остальная Европа приложила немало усилий, чтобы ограничить негативное распространение такой возможности. Были созданы новые институты с новыми инструментами управления кризисом. ЕЦБ принял меры по оздоровлению банковской системы региона и подготовил дополнительные "выключатели" для борьбы с заразой. Другие периферийные экономики, такие как Ирландия и Португалия, сделали многое, чтобы привести свои дома в порядок, включая повышение уровня защиты и самострахования.

Благодаря всему этому риск сопутствующего ущерба для еврозоны в целом был значительно меньше, чем в 2010 году, когда греческий кризис только разразился, и в июле 2012 года, когда он почти перешел в вирусную форму. Но это не значит, что не было негативных побочных эффектов. Они были, и их влияние (особенно политическая составляющая) еще не проявилось в полной мере.

Бразилия - еще одна дикая карта, которую следует отметить, хотя ее ситуация, конечно, не так плоха, как у Венесуэлы, самой нестабильной крупной экономики Латинской Америки. В конце концов, это относительно важная и глобально влиятельная экономика, а благодаря своим размерам и роли в Латинской Америке она оказывает важное демонстрационное воздействие на другие страны, как хорошее, так и плохое.

После обнадеживающих экономических успехов, достигнутых во время двух сроков правления президента Луиса Инасиу Лулы да Силвы и в первые годы правления президента Дилмы Руссефф, двигатели роста в стране заглохли. Вместо того чтобы продолжать необходимые реформы, Бразилия поддалась искушению попытаться выжать больше роста из старой, устаревшей, измученной и все более контрпродуктивной модели. Эта модель во многом опирается на неэффективные кредитные инвестиции государственного банка развития. Эта модель также поощряет коррупцию, которая, как показывают скандалы в Petrobras, крупной энергетической транснациональной корпорации страны, может достигать довольно высокого уровня.

Помимо неспособности обеспечить рост экономики, этот возврат к старому стилю статизма способствовал усилению инфляционного давления, создавая угрозу стагфляции в стране с по-прежнему высоким уровнем неравенства доходов и очагами действительно угрожающей бедности. В условиях реальной и настоящей угрозы возвращения к плохим временам высокой инфляции и разрушительных инфляционных ожиданий страна стала одной из немногих в мире, где центральный банк был вынужден повышать процентные ставки в разгар разочаровывающего экономического роста.

Испытав настоящий испуг на президентских выборах в октябре 2014 года, президент Руссефф может пойти по одному из двух путей, и, как и в случае с Россией, последствия для мировой экономики будут совершенно разными.

Например, она может углубиться в неэффективный статизм, расширить роль банка развития и оказать давление на центральный банк, чтобы тот преждевременно ослабил денежно-кредитную политику. Это, скорее всего, приведет Бразилию в стагфляционную яму и подорвет ее платежный баланс и кредитный рейтинг. Или же она может вернуться к хорошо известным реформам, которые помогут Бразилии вместе с Мексикой стать основой более стабильной Латинской Америки, более способной преодолеть разрушительное воздействие Венесуэлы, охваченной снижением цен на нефть и экономической бесхозяйственностью, и Аргентины, которой еще предстоит прийти к нормальному экономическому равновесию.

Турция также стоит перед довольно суровым выбором, борясь с собственным экономическим недугом. Хотя это не Аргентина, Бразилия, Греция или Венесуэла, она может быть добавлена к списку системообразующих развивающихся стран, которые формируют центр неопределенности для мировой экономики.

Совокупность этих четырех групп позволяет говорить о разноскоростной глобальной экономике, которая в целом продолжает расти робко, но при этом испытывает обострение проблемы "сложения", и это конфигурация, которую центральным банкам будет трудно сдерживать, поскольку они больше не будут действовать в условиях высокой корреляции и не будут решать вопросы, находящиеся только в их непосредственной юрисдикции. Вместо этого расхождения в денежно-кредитной политике будут сопровождаться расхождениями в экономических показателях. Это приведет к еще большим ценовым аномалиям и повышенной волатильности рынка. В связи с этим все чаще будут наблюдаться ценовые скачки, а также разрушительное заражение цен и крайне неустойчивые корреляции между классами финансовых активов.

ГЛАВА 25.

МИР БОЛЬШИХ РАСХОЖДЕНИЙ (

II

)

МНОГОХОДОВЫЕ ЦЕНТРАЛЬНЫЕ БАНКИ

"Работа Центрального банка заключается в том, чтобы беспокоиться".

– АЛИСА РИВЛИН

В декабре 2014 года журнал The Economist хорошо сформулировал ситуацию, заявив, что "редко когда крупные мировые центральные банки проводили столь несовпадающую политику". Разумеется, издание имело в виду степень, в которой ФРС и Банк Англии начинают расходиться с Банком Японии и Европейским центральным банком.

Именно расхождения между ФРС и ЕЦБ будут иметь наибольшее значение, и их влияние и масштабы будут приобретать все большее значение по мере постепенного увеличения степени их расхождений (что и произойдет). Ход экономики и политики в других странах будет изменен. Глобальная ценовая политика изменится и, по сути, уже меняется. Глобальная система будет прилагать все усилия, чтобы "примирить" расхождения. Но при этом она будет испытывать трудности, полагаясь, по сути, только на одну переменную, которая сделает большую часть тяжелой работы - изменения валютных курсов. 1