Третья группа стран - это страны, которые, по сути, будут стагнировать. К этому следует добавить, что баланс рисков будет смещен в сторону снижения.

Как бы мне ни хотелось обратного, за исключением отдельных циклических скачков роста, трудно представить, что Европа в целом - или Япония, если уж на то пошло - решительно вырвется из равновесия низкого уровня роста. Кроме того, как мы вскоре обсудим, в регионе существует несколько особенно сложных проблемных ситуаций. Продолжающаяся гиперполитическая активность ЕЦБ (и Банка Японии), хотя и заметная, просто не будет достаточной для значимого прорыва роста.

Несмотря на некоторые заметные различия между отдельными странами, в целом довольно низкие темпы роста будут поддерживать на экранах радаров риск разрушительной дефляции цен, мало что сделают для снятия чрезмерной задолженности и будут подпитывать политическую напряженность и социальное разочарование (а в случае некоторых европейских стран - бесправие, которое подпитывает рост нетрадиционных и антиистеблишментных партий и в некоторых случаях политический экстремизм). Между тем уровень безработицы и особенно безработицы среди молодежи в некоторых из этих стран будет оставаться тревожно высоким, вызывая понятное чувство квазипостоянной усталости от перестройки и реформ.

Четвертая группа состоит из тех, кого мы можем назвать "дикими картами". Это страны с региональным или системным влиянием, которые сталкиваются с особенно нестабильными перспективами.

Самой важной страной в этой группе является Россия. Западные санкции и снижение цен на нефть уже привели экономику страны к рецессии, способствовали бегству капитала, обвалу валюты и дефициту импортных товаров. Из-за возникшего внутриполитического давления президент Владимир Путин сталкивается с двумя вариантами, каждый из которых имеет радикально разные последствия для мировой экономики.

Президент Путин мог бы использовать эту возможность для возобновления конструктивных отношений с Западом с целью снятия санкций. В качестве альтернативы он мог бы и дальше периодически прибегать к одному из старейших политических маневров всех времен - использовать внешнюю геополитическую авантюру (в данном случае, уже аннексировав Крым и расширив участие России на востоке Украины, Ближнем Востоке и, возможно, даже в других регионах), чтобы отвлечь внимание своих граждан от все более тяжелой внутренней экономической ситуации.

Второй подход был бы неудачным и для России, и для Европы, и для мировой экономики.

Это может вызвать дополнительные санкции, в том числе против энергетического и финансового секторов России, что, в свою очередь, скорее всего, вызовет ответные санкции, которые нарушат поставки энергоносителей в Центральную и Западную Европу. Россия столкнется с еще более глубокой рецессией, угрозой гиперинфляции, сокращением резервов, еще более нестабильным валютным режимом и снижением кредитных рейтингов. В результате этого экономика страны, наряду с контрсанкциями, ввергнет центральную и западную Европу в рецессию - и все это станет сильным встречным ветром для мировой экономики.

Греция также входит в эту категорию, причем ее роль в еврозоне и ЕС более непосредственна. Ее нынешняя экономическая, финансовая и долговая траектория неустойчива. Страна нуждается в фундаментальном пересмотре подхода к своей экономической политике и способа, которым ее поддерживают европейские партнеры. Если говорить простым языком, это предполагает более разумную фискальную политику, глубокие структурные реформы, направленные на стимулирование роста, списание долгов и более гибкую поддержку ликвидности.

Хотя экономическая логика в значительной степени говорит в пользу Греции, способность нового правительства "Сиризы" добиться результатов в начале 2015 года была затруднена ошибками новичков в ведении переговоров с кредиторами, 2 а также неуступчивостью самих кредиторов. В результате экономика страны продолжала чахнуть, безработица застыла на уровне около 25 процентов, и, что очень тревожно, более 50 процентов молодежи остались без работы. Между тем, депозиты продолжали бежать из банковской системы, высасывая из нее еще больше кислорода и увеличивая зависимость страны от и без того неохотного ЕЦБ. В какой-то момент правительство было вынуждено закрыть банки на три недели, установить строгие ежедневные лимиты на снятие денег в банкоматах и ввести контроль за движением капитала.

Вопрос не в том, были ли основные игроки заинтересованы в том, чтобы Греция осталась в еврозоне. Они, безусловно, были заинтересованы. Проблема в том, что никто из них не предпринял необходимых решительных политических действий.

Что еще хуже, каждой стороне было трудно убедить другую в серьезности своих намерений. Таким образом, риск Graccident значительно возрос, что вылилось в экономическую "внезапную остановку" в июне-июле 2015 года - когда полный срыв переговоров, усиленный язвительными обвинениями и ожесточенными личными нападками, привел к банковскому обвалу, вынудившему беспорядочно закрыть банковскую систему. В сочетании с контролем за движением капитала, направленным на то, чтобы удержать все оставшиеся в Греции евро, это привело к краху экономической активности, торговли и доверия к системе. Даже туризм, ключевой сектор экономики Греции, был подорван. И без того тревожный уровень безработицы стал еще выше, и без того напряженные системы социальной защиты стали еще больше растягиваться, а бедность углублялась и распространялась.