Невозможно узнать, сколько жизней спасли эти трое мужчин. Но когда они оказались в эпицентре ужаса, у них было несколько преимуществ. Все они говорили и понимали по-арабски, поэтому, когда террористы ворвались на вечеринку в то утро, они смогли лучше, чем большинство посетителей, понять, что они говорят, когда подслушали их.

Как и все остальные, они запомнили момент, когда сразу после 6:30 утра над головой пролетели первые ракеты. К 8 часам утра они были у своей машины, и по ним стреляли налетевшие террористы. Они вышли из машины и побежали в укрытие. Вместе с еще примерно тридцатью людьми им удалось добежать до участка леса. Пока они бежали, Раиф видел, как вокруг него стреляют и падают люди. "Это самая сильная страна в мире", - сказал он мне. "А я чувствовал себя голым". Он провел несколько часов среди деревьев, прежде чем вместе с половиной группы решил бежать к израильскому танку, который они видели вдалеке.

В общей сложности он пробыл там восемь часов. Он помнит, что первые солдаты появились между 11:30 и 12 часами дня. Но он оставался, прячась за танком, до 17:00. Это лишь приблизительная хронология, но, как и его родственники, он видел за это время то, что никто не должен видеть. Все время, пока он прятался, он слышал террористов ХАМАС и жителей Газы. Он видел и слышал, как палестинцы из Газы, которые были на стороне ХАМАС, подбадривали молодых израильтян, чтобы те выходили из укрытия. Но когда кто-то из них вышел, Раиф увидел, что произошло. Примерно в 10:30 утра он увидел, как террористы ХАМАС нашли молодого участника вечеринки. Они набросились на него с молотками и другими инструментами. После убийства он услышал, как они обсуждали, стоит ли положить его в грузовик и отвезти тело в Газу.

В то утро Амар был в баре и наткнулся на другого молодого участника вечеринки, чья голова была разбита молотками. Он рассказал, как смочил губы молодого человека, когда тот лежал при смерти. Но именно после того, как он присоединился к своему брату в лесу, он лучше всего разглядел террористов. В какой-то момент, когда он укрывался, несколько жителей Газы спросили его, говорит ли он по-арабски. "Иди к нам, иди к нам", - сказали они по-арабски. Он подполз к группе и сказал им, что это небезопасно. Как только он ушел, ХАМАС выпустил по группе реактивную гранату. Многие из группы были убиты. Его двоюродный брат был отброшен взрывом на много метров. По его оценкам, из семидесяти молодых людей, находившихся в лесу, вышло, наверное, восемь.

Рада тоже слышала речь террористов из своего укрытия. Они находились в ста метрах от него. Он видел, как они обсуждали, что делать с девятнадцатилетней девушкой. "Похитить ее или убить?" - услышал он, как они спорили на арабском перед ней. Они решили похитить ее. Затем один из террористов подошел с пистолетом и решил выстрелить ей в голову. Рада отчетливо помнила свой голос. "Не убивайте меня. Не убивайте меня", - кричала она. Он видел, как террорист выстрелил ей в голову, когда она все еще кричала. Она все еще кричала, когда от ее лица осталась только половина.

С расстояния примерно в шестьдесят футов он видел, как они выстрелили в живот другой девушке. Рада - сильный человек, но, когда он описывал все это, у него был страшный отстраненный взгляд. Когда он описал сцену у танка, сгрудившись за ним вместе с участниками вечеринки, которых он уговорил бежать туда вместе с ним, он начал выходить из строя. Он был уверен, что умрет там, и говорил, что все время думал, что слишком молод, чтобы идти туда. Когда люди пытались спрятаться за танком, по ним был открыт огонь из РПГ. Его подбросило на много метров в воздух. По его словам, когда он летел по воздуху, перед ним промелькнуло все, что было в его жизни: от младенца, которого держала на руках его мать , до его собственной маленькой дочери, которую он держал на руках. Слезы потекли по его лицу, когда он рассказал, как оказался на полу пустыни, чудом еще дыша. В итоге он спрятался в пространстве рядом с молодой женщиной, которая повторяла: "У меня есть дети. Я не хочу умирать". Он солгал ей, сказав, что поговорил с полицией, что они уже едут и будут в любой момент.

В итоге их группа провела там несколько часов, никогда не зная, появится ли полиция или армия. У него также есть записи с телефона, на которых они запечатлены в тот момент, когда прятались, а также позже, когда прибыла армия и отвезла их на близлежащую заправочную станцию. Там они увидели некоторых террористов ХАМАС, которых они видели днем ранее, на этот раз задержанных и связанных израильской армией.

Оставался последний, ужасный вопрос, который я все еще чувствовал, что должен задать им. Уже поступали многочисленные сообщения об изнасилованиях и сексуальном насилии, совершенных во время бойни в Нова - как в отношении мужчин, так и женщин. Многочисленные свидетели, а также первые лица подтвердили, что некоторые из погибших и выживших были изнасилованы и подверглись групповому изнасилованию террористами в то утро. Но в равной степени - и это предсказуемо - уже были попытки отрицать, что подобное имело место. Многие люди на Западе, которые в последние годы твердили: "Верьте всем женщинам", не верили женщинам, которые говорили, что их насиловали в Негеве тем утром. Поскольку мужчины-друзы видели в то утро больше, чем многие другие, я сказал, что мне жаль, что приходится спрашивать об этом, но в настоящее время мир видит отрицание этого вопроса в реальном времени. Среди всего насилия, которое они видели в то утро, видел ли кто-нибудь из них изнасилование?

Наступила пауза, а затем один из членов семьи сказал: "Нет, я видел, как они стреляли девочке в гениталии".

* * *

Это, конечно, констатация очевидного, но все же следует сказать, что во всех войнах есть как минимум две стороны. Это не означает, как кажется многим западным журналистам, что эти стороны равны в моральном плане - в той же мере, в какой они равны в военном отношении.

Одна сторона начинает войну, другая отвечает, хотя о том, кто ее начал, тоже можно спорить. Но именно на этапе ответных действий многие репортеры и другие люди теряются. Если они освещают удар, то должны освещать и ответный удар. А если контрудар воспринимается как нечто чрезмерное или даже несущее в себе ужасы, то вполне можно и самому заблудиться.

Идея "пропорциональности" и "непропорциональности" преследует Израиль в каждом из его последних конфликтов. Это любопытная концепция, которая приобрела известность почти исключительно в войнах с участием Израиля. На протяжении многих лет, когда Израиль отвечал на нападение на свой народ, мировые СМИ вступали в дискуссию о "соразмерности". В отличие от этого, редко можно услышать дискуссию о том, является ли украинский ответ на российскую агрессию "пропорциональным" или нет. Или о том, было ли "пропорциональным" нападение Запада и курдов на оплоты ИГИЛ, такие как Мосул (Ирак).