В конце квартала тайских рабочих находились два бомбоубежища. Было ясно, что утром 7-го числа террористы ХАМАС решили сосредоточить большую часть из восемнадцати тайцев в одном из этих убежищ. "Здесь произошло что-то очень страшное", - сказал один из экспертов. Эксперт-криминалист все еще фотографировал место происшествия. "Я должен предупредить вас. Эта сцена очень, очень наглядна. Очень наглядная. Это очень жестоко. Но мир должен это увидеть".

Короткий проход внутрь был покрыт кровавыми отпечатками рук. А затем - крошечный интерьер бомбоубежища, в которое были упакованы эти человеческие души. Внутри было темно, поэтому я включил фонарик на телефоне. На полу валялись гильзы от пуль и лента от старого советского пулемета ПК. В стенах, на полу, в потолке, в кондиционере были пулевые отверстия, и абсолютно везде - кровь. Пол был залит кровью, стены измазаны ею, а потолок забрызган ею. Брызги крови на потолке и кондиционере наводили на мысль, что некоторых жертв прикончили мачете. Стены были испещрены следами от окровавленных рук людей, пытавшихся спастись. В этой крошечной темной комнате было убито по меньшей мере одиннадцать человек.

Выйдя из этого места ужаса, мы попали на участок земли, где не было ни крови, ни сгоревших машин или домов, только напоминание о мире, который был здесь раньше. "Нир-Оз был одним из самых милых кибуцев в Израиле", - с тоской сказал Рон. "Это зеленый пузырь в этом районе со всеми этими красивыми деревьями и травой. Много любви и заботы было вложено в это место на протяжении десятилетий".

Еще труднее понять, кто мог захотеть напасть на такое место. И как община оказалась совершенно беспомощной в течение нескольких часов. Рон считает, что Нир Оз был один с шести тридцати утра до почти двух часов дня". Затем, около двух часов дня, пришла армия. "Я не уверен, что они выпустили хоть одну пулю", - говорит Рон. "Террористы уже ушли".

Рон родился здесь и прожил большую часть своей жизни. Я спросил его, думал ли он когда-нибудь, что здесь может произойти нечто подобное.

"Нет", - ответил он. "Я никогда не думал об этом. Знаете. Мы думали, что, может быть, люди придут, но никто не думает об этих убийцах, убийцах, убийцах. Знаете, когда мы увидели ISIS и Daesh, все подумали, что это далеко, что здесь ничего нет. Теперь ясно, что эти люди, эти люди из ХАМАСа хуже, чем ДАЕШ. Хуже, чем ИГИЛ".

Пока он это говорил, я смотрел на Газу. Как кто-то может жить здесь после того, что произошло? задавался я вопросом. "Я думаю, это будет непросто", - сказал он. "Понятно, что не все приедут. У меня здесь ужасный опыт. Некоторые раны, которые никогда не заживут. Но да, кибуц вернется". Но все же, как кто-то мог жить так близко к Газе, зная то, что мы знаем сейчас?

"Во-первых, это дом. А из дома не уходят. Я не говорю, что будет легко. Я уверен и надеюсь, что армия сделает то, что ей нужно сделать сейчас. Избавиться от ХАМАСа. Избавится от этих убийц. И, надеюсь, когда-нибудь мы сможем жить здесь в мире".

Я оставил Рона и направился обратно к воротам Нир Оз, тем самым воротам, которые не смогли обеспечить безопасность общины в то утро. По дороге я столкнулся с одной из команд патологоанатомов, все еще разгребающих место преступления. Они буквально просеивают пепел общины в поисках останков последних людей, судьба которых неизвестна. Людей, которые, возможно, были взяты в заложники или чьи тела были настолько сильно уничтожены пожарами, что от них почти ничего не осталось. Они занимаются этим уже несколько дней. Один из них, Йоэль, объясняет, что они ищут. "Зубы, кусок плоти, кости - все, у чего мы можем взять ДНК и понять, друг это или враг". Потому что есть вероятность, что кто-то из террористов, по которым был открыт огонь, мог погибнуть и в этих местах.

Но да, сказал он, они все еще находят вещи. Накануне они нашли кости и зубы. "Пока мы не знаем, кому они принадлежат. Их отправляют в специальную лабораторию, где пытаются понять, кому они принадлежат. А еще мы находим личные вещи: ожерелье, кусочек дневника, полусгоревшую детскую книжку. Много личных вещей". Это сложная работа. "Да", - сказал он. "Но это часть работы. И для нас большая честь сделать все, что в наших силах, чтобы помочь семьям узнать, где находятся их близкие".

* * *

В течение нескольких недель после резни на вечеринке "Нова" многие из выживших искали компанию тех, кто был там. Некоторые были знакомы друг с другом еще до вечеринки. Многих вновь объединило то, что они пережили и увидели вместе. Прошло несколько недель, и им было предложено место в историческом городе Кесария. Там они могли собираться днем и вечером. Они пользовались возможностью поговорить, послушать музыку, а иногда и снова потанцевать.

По мере того как шли недели, необходимость в каком-то уходе за этими молодыми людьми становилась все более очевидной. В любое время есть истории, которые пресса в любой либеральной стране едва освещает - не потому, что им приказано их не освещать, а потому, что раскрытие некоторых вещей (особенно в военное время) может быть столь ужасным для общественной морали. Когда речь зашла о выживших на вечеринке "Нова", израильские СМИ почти не упоминали об одной истории: после вечеринки несколько выживших молодых людей были помещены в психиатрические клиники. Некоторые покончили с собой. Другие пытались покончить с собой в больницах.

Была одна особая причина, по которой СМИ опять-таки не любили обсуждать эту тему. Очевидно, что многие из молодых людей на вечеринке Nova принимали наркотики. Очевидно, что большинство из этих наркотиков запрещены в Израиле. Но никто не хотел быть замеченным в попустительстве их употреблению или в обвинении жертв в том, что они их принимали.

Медицинские работники и терапевты, с которыми я беседовал, часто возвращались к этому вопросу. Со временем, говорили они, будут проведены исследования лекарств, которые принимали люди, их воздействия на них, а также того, как одни лекарства могли помочь людям выжить, а другие явно снижали их шансы на выживание.

Многие из тех, кто выжил, принимали кокаин, который является стимулятором. Некоторые из них были среди тех, кто пробежал много миль, чтобы спастись от террористов. Многие выжившие рассказывали мне, что не могли поверить, как далеко и как быстро они бежали. Рассматривая потом карты, они поражались своей выносливости. Конечно, в некоторой степени это было то, что происходит с каждым человеком в ситуации "бой или бегство", когда организм наводнен адреналином и кортизолом. Тем не менее, люди, принимавшие кокаин, возможно, имели преимущество.