Космолёт пронесся дальше, туда, где до самого горизонта простиралась огромное пустое поле, по краям высились высокие башни, скорее всего, диспетчерские вышки. Попарно за краями поля выделялись массивные тарелки антенн.

«Пассажирам необходимо пристегнуться! Мы идем на посадку!» — баритон капитана нашего судна ворвался в мои уши. Вернее, в нейроинтерфейс, преобразовал в чистую мысль. Вздохнув, я вытащил ремни безопасности, пристегнулся. Хотя внутри рос протест, глупый и бессмысленный. Не делать ничего из того, что приказывает экипаж.

Своим внутренним ухом я ощутил, как аппарат вышел на глиссаду, поймав сигналы маяков на поле. Все ниже, ниже. С едва заметной лязгом вышли шасси. Коснулись поверхности настолько мягко, нас даже не тряхнуло, не повело. Внизу за иллюминатором бежала серая полоса, расчерченная ярко-белой, ярко-желтой разметкой.

Мы прибыли. Сошли по трапу вместе со всеми. Кроме Ковалева и Туровского. Они почему-то остались в салоне. Вздохнул полной грудью, как здорово наконец оказаться на твердой земле, дышать настоящим воздухом, а не искусственно полученным с точной дозировкой кислорода, азота. Пустыня из серого камня казалась бесконечной. Я прошелся на десяток шагов вперед, назад, поглядывая на толпу, что скопилась у крыла.

Едва заметный рокот привлек внимание, я задрал голову. К нам приближался серебристо-белый флаер. Опустился рядом. И вся толпа направилась внутрь. Я не удержался, подошёл к ним. Зайцев, увидев меня, широко улыбнулся. Мы обнялись, как лучшие друзья. Не так долго мы сражались бок о бок, но ощутили какую-то близость. Вот уж кого бы я точно захватил бы путешествовать по Вселенной.

Флаер поднялся в воздух, сделал круг почета над космолётом и понесся обратно в сторону мегаполиса.

Синхронные шаги по трапу. Спустились друг за другом Ковалев и Туровский, видно задержались, чтобы переодеться в парадную форму. И если полковника я уже в ней видел, то маршал впервые предстал в форме высшего офицера. Она почти не отличалась от той, в чем полковник собирался пойти на встречу с мнимыми бунтовщиками. Темно-зеленый мундир, брюки с широкими лампасами. Лишь шитье на обшлагах гораздо богаче, изящнее, эффектнее, да на погонах одна большая золотистая звезда. А не три, как у полковника.

Ковалёв сразу как-то решительно направился ко мне, отвел в сторону.

— Ты неплохо выглядишь, Ковалёв, — я первым решил начать этот разговор.

— Слушай, Рей… — полковник остановился в нерешительности, что удивило меня. — В общем, мы сейчас все вместе отправляемся к Хозяину. Ну и хочу тебе дать пару советов.

— И как же мне надо вести себя перед вашим Хозяином? — последнее слово я постарался сказать с самым сильным сарказмом, на который был способен.

Ковалёв взметнул на меня злой, раздосадованный взгляд, желваки заходили под кожей. Выпустив мой рукав, вытащил из кармана мундира плоскую коробку без надписей, лишь с выдавленным золотом символом, смахивающим на герб. Щелкнул зажигалкой, закурил.

— Тебе не предлагаю, знаю, ты не куришь. Здоровье бережешь. В общем, так. Первое. Вождь не любит, когда его перебивают. Даже, если тебе прямо разорваться захочется и встрять в его монолог, не стоит этого делать. Второе. Не надо ничего у него просить. Он этого не любит. Третье.

— Может тебе лучше дать мне какую-нибудь инструкцию? — бесцеремонно я перебил Ковалёва. — Потолще. Ну что бы я прочёл и стал универсальным слушателем всех ваших больших боссов.

— Это совсем не смешно, Эдгар. Ты представить себе не можешь, какая власть у нашего Вождя.

— Знаешь, мне плевать на это. От вашего Вождя мне нужно разрешение на покупку материалов для ремонта моего звездолета. И больше ничего.

Ковалёв скривился, сильно втянул дым, закашлялся.

— Я тебе уже объяснил. У нас нет финансовых систем. Мы ничего не продаем, и не покупаем. Только обмен. И знаешь, что я тебе скажу. Так, между нами, — зачем-то полковник снизил тон голоса почти до шепота, что не имело ни малейшего смысла. — Вождь не хочет, чтобы мы помогали восстанавливать твой звездолет.

— Вот как? — в изумлении я поднял брови. — Не хочет. И почему?

— Он хочет, чтобы ты помог сделать такой же аппарат нам. Скопировать все технологии.

— Вместе с устройством туннелей пространства-времени? Ковалёв, если ты напряжешь свои мозги, то может поймешь, — я взял полковника за пуговицу на его роскошном мундире, потянул. — Этот звездолёт управляется исключительно мною, моим нейро-интерфейсом. Мы одно целое с ним. Понимаешь? Вы можете скопировать все, все узлы, каждую заклепку, каждый провод, каждый экран, повторить любую деталь. Но без меня это будет мертвый кусок железа и пластика. Мертвец без души. Душа — это я, — я постучал согнутым пальцем себе по виску. — Мои мозги, сращенные с электронной начинкой. Так и скажи это своему Хозяину. Или я сам это ему скажу.

Полковник мягко высвободил пуговицу из моих цепких пальцев, его тяжелый, недовольный взгляд говорил мне больше любых слов.

— Разве нельзя скопировать твой этот нейро-интерфейс? У нас сейчас есть такие технологии. Вычислительные мощности. Рей, ты должен принять предложение Вождя. В любом случае. Это единственный шанс для тебя. Если мы сможет наладить создание таких звездолетов, как твой…

«То на них скалькутсы могут улететь с Земли», — промелькнула у меня мысль. Но почему цели этих пришельцев совпадают с тем, что предлагает этот Великий Вождь? И может быть, он вовсе не Хозяин? А Хозяином тут является кто-то другой?