Но напуганная лошадь вместо степенного шага с места сорвалась в галоп – явно счастливая, что теперь можно убраться подальше от демона.

А я… проводила взглядом торговца и его ходившую ходуном от лошадиного бега телегу.

Вздрогнула и освободила свои пальцы из плена горячей руки полудемона. И как только смогла, избавилась от наглого хвоста. Ёкай, на удивление, не возражал. Но очень красноречиво пялился, пока я приподнимала полы кимоно и стаскивала с ноги его хвост, резко сделавшийся послушным.

“Нельзя!”, – зачем-то шёпотом шикнула я на хвост. Точно он имел собственную волю, а не был частью ёкая.

Затем устало осмотрела дорогу. Впереди она раздваивалась, прямо как кончик хвоста Шиарея. Вправо уходила безопасная дорога, но… очень длинная. По ней до храма придётся добираться в два раза дольше. Вдобавок на ней есть посты, где надо заплатить пошлину за проход…

Зато вторая дорога срезает большую часть пути и никаких пошлин… но идёт через лес. Похоже, всё же надо идти по ней, как ни хотелось бы мне пройти более цивилизованной дорогой. И как только я окончательно утвердилась в этом решении, мне почудилось, будто ветерок донёс из чащи удовлетворённое мурчание господина Миуки.

Должно быть, это знак! Что ж, воля серого божества непреложна.

“Я не серый! Я серебряный!”, – точно возмущённо прошипели в моих мыслях.

“Простите, господин, Миуки…”

– Пойдём, Шиарей… – я двинулась к лесу.

– Тебе это ни к чему, Лина, – насмешливо выдал Шиарей, убирая запаянный сургучом узкий глиняный кувшин краски, новый гребень и свертки с едой в заплечную сумку – меня вполне устраивают твои белые волосы.

Прежде чем я успела опомниться, наглый полудемон поймал мою длинную светлую косу и с чувством намотал на свой кулак, словно обозная какое-то намерение… На удивление деликатно. Даже не потянул волосы. И тут же отпустил. Но мои щёки в очередной раз затопило жаром. Было в этом жесте ёкая что-то очень порочное, хоть я и не могла толком объяснить, что именно.

Ох, компания полудемона явно очень дурно на меня влияет!..

– Краска не для меня, – усмехнулась я, пытаясь побороть неловкость. И даже взглянула на Шиарея подражая хищному прищуру, с каким ёкай обычно смотрел на меня, – она для тебя. Мы покрасим тебе волосы, Шиарей.

– Мне?!!

Замешательство. Ступор. Ярость. И что-то ещё…

Эти эмоции, отразившиеся на демонически-красивом лице ёкая, мне никогда не забыть!

Мы шли к лесному ручью.

Шиарей молчал, шумно, зло дыша сквозь зубы. Но шёл. Потому что не мог меня ослушаться. Я по-прежнему считала, что покрасить его – отличная идея. Но тихо закипающий, изображающий оскорблённое самолюбие ёкай… ох, что уж там, он меня если не пугал – то очень сильно нервировал.

Я опасалась, как бы у него не случился приступ ярости.

И после его возмущённого восклицания “меня?! покрасить? Да как ты смеешь, человечка?..” он резко замолчал. И больше ничего не говорил. И потихоньку это начинало пугать.

Я несмотря на его плащ понимала, как напряглись мышцы ёкая. Видела, как играют желваки на скулах. Как возмущённо пылают золотом невероятные глаза.

– Ты ведь понимаешь, что это необходимо Шиарей… Твои красные волосы… И… ну… а как заходить в таверны? Нельзя везде сидеть в капюшоне. Мы привлечём ненужное внимание!..

Я лепетала. Шиарей закипал сильнее.

Вдруг он переместился так быстро – что мой глаз даже не уловил это движение. Словно исчез рядом со мной и возник прямо у меня на пути! И я вписалась в него, не успев затормозить.

– Как ты смеешь, Шиар…

Я не договорила. Ладонь ёкая легла на моё лицо, зажимая рот. Миг – и я обездвижена. Буквально распластана по мощной груди Шиарея. Руки связаны его хвостом. Одна рука демона прижимает меня, обвив мою талию. Вторая зажимает рот.

И его демонически-притягательный мужской запах – хвоя с терпкой пряной мускусной ноткой, – резко переполняет мои лёгкие.

Неужели… и рабский ошейник ёкая меня не спасёт? А освободиться я не могу! Могу только беспомощно стонать в эту руку…

Но тут ярость уходит из золотых глаз – её сменяет что-то другое.

– Мне нравится этот звук, моя госпожа. Нравится слушать твои стоны, – чуть не мурлыкает ёкай, пугая меня ещё сильнее, – и хотя ты наносишь мне, высшему ёкаю, немыслимое оскорбление своим намерением покрасить мне волосы. Но…

Он медленно отнимает руку от моего рта. Я тут же судорожно вздыхаю.

–…но я, так и быть, соглашусь. При одном условии.

Подумать только! Ничего себе раб. Условия какие-то у него!..