Ты же невинная девушка, Линари, прекрати пялиться на эту широкую спину, на бугрящиеся под кожей мышцы, на этот безупречный зад… ох…

– Любуйся на здоровье, госпожа, – бросил Шиарей не оборачиваясь.

Я недостойно выругалась сквозь зубы.

И на сей раз я для верности прикрыла глаза руками, чтоб уж точно не подпадать под влияние демона.

Боги поднебесья, дайте мне сил преодолеть этот путь!

Но вместо ответа на свои молитвы от небожителей я услышала лишь саркастичный смешок ёкая.

Река осталась за спиной.

Как и мои позорные (хоть и ненамеренные!) подглядывания, на которых я так нелепо попалась.

Ёкай, слава богам, снова одетый – шагал по узкой тропе рядом со мной. Его хвост весьма удобно отодвигал ветки, а самые настырные даже срезал острыми раздвоенными кончиками.

Вокруг было спокойно. Безлюдно и довольно тихо. Солнце пробивалось через густые кроны, играя бликами на сочной ароматной листве. С веток то и дело вспархивали длиннохвостые синицы, напоминающие комочки ваты. Вдали слышалось пение соловья.

Я старалась следить за дорогой, но в итоге то и дело поглядывала на Шиарея.

Его волосы, теперь чёрные, как ночное небо, блестели на солнце, словно шёлк, и даже в таком цвете подчёркивали его дикую, почти звериную красоту. Я не могла не признать, что ему шло всё – даже эта угольная краска. Кажется, даже если бы я выкрасила ёкая в зелёный, он всё равно остался бы пугающе привлекательным (чисто с эстетической точки зрения, конечно!)

Здесь, в лесу, особенно очевидно становилось, что Шиарей по природе хищник.

Его движения были текучими, упругими, будто у тигра на охоте. Пока я громко хрустела попадающимся под ноги валежником – ёкай передвигался бесшумно. Если закрыть глаза, то можно было подумать, что его вовсе здесь нет.

Время от времени Шиарей пробегался пальцами по своему ошейнику, царапая магический металл ногтями. А потом дёргал рабский обод, будто пытаясь ослабить его хватку.

Я замечала это краем глаза, но старалась не обращать внимания. Однако вскоре ёкай сам нарушил тишину:

– Сними его, – голос полудемона был спокоен, но в нём чувствовалась нотка раздражения. – Он натирает.

– Нет уж, – хмыкнула я, оценив наглость.

– Мы же так хорошо ладим, разве я не заслужил награды, госпожа? Даже стерпел это… – он небрежно подцеил пальцем прядь своих волос. Но тут же отпустил, и чёрный шёлк рассыпался по плечам ёкая. Это завораживало.

– И правда, великая жертва, – покачала головой я, отгоняя наваждение, – и что значит “ладим”? Ты только и делаешь, что дразнишь меня и угрожаешь.

– Это не угрозы, Лина, – ухмыльнулся Шиарей, показывая клыки. Голос его стал вкрадчивый, опасный, как лезвие кинжала. – Это обещания. И ты сама знаешь, что рано или поздно я их исполню. Но вопрос в том, будешь ты кричать от боли или от наслаждения… Я ведь всё равно вырвусь. Но если освободишь меня сама, то я помилую тебя, госпожа. И даже, так и быть, твою семью.

– Слабо верится… – начала было я и недоговорила, потому что хвост ёкая вдруг намотался на мою талию и, развернув лицом, притянул к горячему мощному телу ёкая. Руки полудемона собственнически легли на мои плечи. Дыхание обожгло мочку уха. – Соглашайся, Линари. Это крайне щедрое предложение. Щедрее уже не будет.

Пульс у меня тут же подскочил до небес. Близость этого дикого зверя заставляла подгибаться ноги. Но я всё же взяла себя в руки. Упёрлась руками в мощную мужскую грудь.

Даже сквозь ткань кимоно я чувствовала ладонями размеренное биение сильного дикого сердца.

– Ошейник останется, – во рту у меня пересохло, но голос не дрогнул. – А сейчас отпусти меня! Это приказ.

Нити связи натянулись, задрожали от напряжения. Глаза Шиарея опасно сузились, губы изогнулись в холодной усмешке. Хвост медленно распустил кольца, и я поспешно отступила, оправляя кимоно.

– Все люди – лживые тараканы, – бешеная ненависть, звучащая в голосе ёкая, могла бы заморозить лаву вулкана Асимо. – И ты… лживая, госпожа. Ты врёшь о своей цели. Куда ты меня ведёшь, Лина? Зачем? Я ищу и не могу найти ни одной приятной для себя причины.

– Ты мой охранник…

– Охранник? – он рассмеялся. Это был низкий, рычащий смех, от которого по моей спине пробежали царапающие мурашки. Воздух вокруг нас сгустился так, что стало тяжело дышать. Проснувшийся инстинкт дёргал нервы, уговаривал бежать прочь. Но силой воли я осталась стоять, только сжала пальцы в кулаки.