Шрифт:
Капитан сразу осунулся и поклонился мне.
— Я наведу справки синьор Иньиго, кто из соотечественников в городе и свободен.
— Отправь сообщения в ближайшие крупные города, мне без разницы, — приказал я, — я хочу иметь нормальную защиту на время своего пребывания в городе.
— Слушаюсь, синьор Иньиго, — ответил он, став совершенно серьёзным.
Кивнув, я показал Пауле и Родриго, что они могут выходить из повозки, поскольку нас вышли встретить слуги. Один из них тут же узнал меня.
— Синьор Иньиго! Какая радость! — бросился он ко мне, кланяясь, — его преосвященство будет так рад вас видеть!
— Кардинал дома? — кивнул я ему, показывая, что тоже узнал его.
— В городе неспокойно, так что он уже второй день никуда не выходит, синьор Иньиго, — поклонился мне он ещё раз.
Он повёл нас в дом, где услышав, что приехали гости, навстречу нам вышел и сам старик, в простой домашней одежде.
— Иньиго! — увидев меня на руках Бартоло, на его лице появилась широкая улыбка, — счастье-то какое! Ты приехал меня навестить?
— Конечно наставник, — меня поднесли ближе, и я смог обняться с кардиналом, — как же я рад вас видеть, писал каждый раз и мечтал вас обнять.
— Это взаимно Иньиго, — Торквемада обратил внимание на Паулу и Родриго, который был рядом с ней в по-прежнему мирской одежде.
— Кардинал Борджиа? — изумлённо понял он, кто перед ним.
— Я всё объясню позже учитель, — быстро сказал я, — вы разрешите нам остаться у вас на несколько дней, пока мы не приведём в порядок дворец Борджиа?
— Какие несколько дней Иньиго! — изумился Торквемада, — оставайся столько, сколько тебе нужно! Я совсем один и твоё присутствие меня только порадует.
Правда он сказал это только в единственном числе, так что это значило, что Родриго Борджиа он не очень рад видеть в своём доме, а следовательно разговор нельзя было откладывать.
— Скажете слугам, куда можно устроить Паулу и Родриго? — тихо спросил я у него, на что старик нехотя кивнул и распорядился своему дворецкому, чтобы он всех устроил.
Со мной же он прошёл в свой кабинет и показал Бартоло, куда он может меня опустить и выйти. Парень быстро это сделал, и мы остались одни.
— Ну и зачем ты привёл его в мой дом? — сварливо поинтересовался старик, не скрывая своей антипатии к Борджиа.
Глава 13
— Прежде чем начать отвечать наставник, — я протянул ему футляр, который оставил Бартоло, — подарок вам от меня.
— Пытаешься задобрить? — седые брови поднялись вверх, — всё настолько плохо?
— Учитель, ну может же просто благодарный ученик поблагодарить своего учителя? — улыбнулся я, пока он открывал футляр и доставал оттуда золотой крест, на золотой цепи, обильно усыпанной драгоценными камнями.
— Ученик может, ты вряд ли, — проворчал он, рассматривая крест, — зачем такой дорогой-то? Я и так знаю, что ты Томасу помогаешь, он пишет мне, что ты его постоянно поддерживаешь материально, высылая на праздники и его день рождения по тысяче флоринов.
— Вы же просили меня заботиться о нём, — удивился я, — просто выполняю своё обещание.
— Благодарю тебя Иньиго, — старик тяжело вздохнул, — хорошо, я больше не сержусь, что ты притащил в мой дом проклятого Борджиа. Зачем ты приехал в Рим? Явно не только чтобы повидать меня.
— Прошлый папа был не очень благодарен к тем, с кем он дружил до своего избрания, — я спокойно посмотрел на кардинала, — в этот раз я решил не оставлять выбор на дело случая.
Торквемада изумлённо на меня посмотрел.
— Ты хочешь поучаствовать в выборах? Борджиа тебе разве не сказал, что уже всё решено и победит Доменико Капраника?
— Кому вы отдали свой голос? — поинтересовался я.
— Пока никому, но мне обивают пороги с разными предложениями, — не стал скрывать он, что ему тоже предлагают деньги.
— Пооббиваю и я теперь, — улыбнулся я ему, — и поскольку я знаю вас лучше всех, то не буду предлагать вам деньги. Просто спрошу, что вы хотите, учитель? Ведь явно есть то, чтобы вы хотели сделать до момента своей смерти.
Хуан де Торквемада задумался, и стал серьёзным. Он покивал.
— Я бы хотел иметь свою типографию Иньиго, — он серьёзно посмотрел на меня, — занимаясь книгами я понял, насколько это важно, нести свет просветительства людям, особенно в таком доступном для понимания формате, как единообразная печать.