Дядя также упоминал, что отец подтвердил все наши с ним договорённости, подписанные ещё при жизни дедушки, и напомнил, что путь мне в Гвадалахару был теперь заказан, как и любая помощь от рода, в том числе и от самого дяди.

Архиепископ Калаорры сокрушался, что вынужден мне об этом говорить, но ослушаться нового главу рода он не может, так что больше не сможем мне ничем помогать. Его дальнейшие извинения по этому поводу я пропустил, прочитав лишь конец письма, где он просил не враждовать меня с отцом.

— «Угу, бросился спотыкаясь, прощать его, — угрюмо подумал я про себя, поскольку потеря помощи дяди, была серьёзным ударом по моим планам».

Закончив чтение, я поднял взгляд на смотрящих на меня людей, которые радовались моему прибытию и не смог лишить их этого праздника.

Передав письмо Пауле, я вытер мокрые глаза и через силу улыбнулся.

— Жизнь продолжается друзья, устроим же хороший праздник в честь нашего возвращения.

— Вы уверены, сеньор Иньиго? — осторожно поинтересовался у меня сеньор Альваро, который видел моё лицо во время чтения письма.

— Да сеньор Альваро, не будем рушить традиции, связанные с моим приездом, — сглотнул я ком в горле, — пиры для дворян и выходной с бесплатным вином и едой для горожан. Объявите на площади.

Глашатаи разбежались по округе и вскоре по зазвучавшим радостным крикам с моим именем я понял, что поступил верно, люди должны видеть, что у их графа всё под контролем и в графстве царит стабильность.

15 июля 1458 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

Череда смертей людей, которые мне были дороги не прекратилась. Пришли новости о смерти короля Альфонсо V Арагонского, которому наследовал его брат Хуан II Наваррский. Все земли, кроме Неаполитанского королевства, которое он, как и ожидалось, оставил своему внебрачному сыну Ферранте, отошли к Хуану.

Сам я в это время занимался с сеньором Амандо планированием первых пиратских вылазок к Магрибскому побережью, чтобы посмотреть, как там дела у алжирских пиратов, которые больше всех донимали сейчас Арагон, и активно поддерживались Османской империей в своих действиях. В этом нам усиленно помогал вернувшийся сеньор Фелипе с подписанным договором о том, что рыцари ордена Монтесы будет заниматься теперь охраной моих перевозок и заодно поучаствуют во всех моих операциях по усмирению пиратов. Сумму контракта мы с ним быстро согласовали и я даже выплатил ему аванс, сделав его самым счастливым человеком на Земле, поскольку орден остро нуждался в деньгах, несмотря на то количество городов и деревень, которые были им приписаны.

Вместе с новостями о смерти Альфонсо V гонец, передал мне также письмо, в котором новый король Арагона указывал мне приехать как можно скорее в Сарагосу, чтобы принести оммаж, как титульному дворянину и его прямому вассалу. Разумеется, от такого предложения я отказаться не мог, так что наградив гонца, я оставил планирование и сам рейд на двух опытных рыцарей, а сам был вынужден отправиться в путь. Вот только в Валенсии, куда я заехал повидаться с Борха, меня нагнал ещё один гонец, с письмом, которое было запечатано печатью с давно подзабытым мной гербом в виде одинокой колоны и всего одним предложением в нём, даже без подписи.

— «Ты нужен в Риме».

Значилось внутри письма, а это значило, что папа был при смерти и мне бросая всё, нужно было менять маршрут и ехать в Рим, поскольку это было много важнее. Королю Хуану я отписал письмо, в надежде, что он меня поймёт, и направился в город, который стоял на пороге больших потрясений.

Не доезжая двадцати километров до него, Бернарду и верным ему людям я дал поручение, от которого зависело всё. Я так ему об этом и сказал, что если он не найдёт то, что я попросил его найти, наша жизнь в ближайшие годы очень сильно усложнится. Швейцарец, видя меня очень серьёзным и строгим, лишь кивнул и успокаивающе похлопал по плечу, сказав, что мне не о чем волноваться, он выполнит мой приказ, даже если при этом погибнет. Я попросил его обойтись без этого, поскольку тогда некому будет со мной покупать виноградники в Тоскане. Бернард улыбнулся и заверил, что сделает всё возможное и даже невозможное.

На этом мы с ним простились, я направился в Рим, а он в небольшой городок Тольфа неподалёку от места, где мы остановились на ночлег.

9 августа 1458 A . D ., Рим, Папская область

Один день, всего один день изменил всё. Родриго Борджиа сидел один, посреди разграбленного, осквернённого дворца, где везде были оставлены либо человеческие экскременты, либо гадкие, насмешливые надписи, призывающие всех кастильцев и каталонцев убираться обратно домой.

Каликст III, умирал долго и это знали все. Он умирал так долго, что к моменту, когда он испустил последний дух, в Рим тысячами хлынули вооружённые отряды сторонников Орсини, которых последние годы правления Каликста III травили, убивали, похищали и насиловали. Настал их день мести, и они очень хорошо к нему подготовились, так что все чужаки, служившие ранее папе, сразу оказались в беде.

Его брат, Педро Луис, еще вчера человек могущественный и опасный, вдруг в одночасье оказался всеми брошен, затем пленён и был вынужден подписать отступную и отказаться вот всего, что имел: поста префекта города, должности префекта замка Святого Ангела, а также был вынужден отдать ключи от папской казны. В обмен на это унижение Орсини разрешили ему покинуть Рим, и он действительно уехал — переодевшись, изменив внешность и под охраной кардинала Пьетро Барбо и его вооруженного отряда. Вместе с ним уехал из Рима и сам Родриго, осознававший, какая опасность теперь ожидает их в Риме после того, как его заполонили довольные смертью папы, Орсини и их сторонники. Родриго также пришлось ради этого побега переодеться, поскольку он был хорошо известен и узнаваем.