— Сеньор Иньиго, они требуют досмотреть вашу повозку, — сказал он.

— Требуют? — изумился я.

— Именно сеньор Иньиго, им показалось, что в ней находится Родриго Борджиа.

— Сколько нас?

— Часть мы оставили у дома кардинала, — тихо ответил он, — так что сейчас поровну, видимо поэтому они такие смелые.

— В повозке кардинал и Паула, — задумался я, — если начнётся потасовка могут прилететь арбалетные болты.

— У них есть арбалеты, сеньор Иньиго, — подтвердил Ханс.

— Вынеси меня к ним, — решил я лично поговорить с тем, кто там такой смелый.

Капитан наёмников аккуратно достал меня из повозки и на руках понёс к итальянцам, которые и правда были хорошо вооружены и одоспешены.

— Синьоры, — обратился я к ним, — с кем я разговариваю?

Вперёд вышел мужчина, который удивлённо посмотрел на меня, но осторожность в нём победила наглость, поскольку на мне был крайне дорогой костюм, прошитый золотыми нитями.

— Синьор Валериано ди Мацо, — склонил он голову, — с кем имею честь?

— Граф Иньиго де Мендоса, — ответил я спокойно и мягко, — могу я поинтересоваться синьор, что послужило причиной нашей остановки?

Моя видимая покорность сбила его с толку, поскольку он явно рассчитывал пошуметь и поспорить, а тут он запнулся.

— Мои люди видели в вашей повозке ваше сиятельство человека, похожего на Родриго Борджиа, — смущённо заметил он, — мы бы хотели с ним поговорить.

— Зачем? — поинтересовался я, чем ещё больше сбил его с толка.

— Опознать и если это действительно он, возможно даже немного повесить, — хохотнул он, чтобы как-то прийти в себя от того, что его план поссориться со мной явно давал сбои.

— Простите, синьор Валериано, — я поднял взгляд к небу и перекрестился, — но тогда вам сначала придётся убить меня.

— Вас? Зачем мне это? — удивился мужчина.

Я спокойно посмотрел на него.

— Я пообещал кардиналу Латино Орсини, что с кардиналом Родриго Борджиа ничего не случится, пока я везу его к дому его друга кардинала Торквемады, — соврал я, говоря тихим и спокойным голосом, — так что я не могу нарушить своё слово и вам придётся прежде, чем убить кардинала Борджиа, убить и меня.

Итальянец побледнел.

— Вы действуете по поручению кардинала Орсини? — переспросил он, — я не знал об этом.

— Синьор Валериано, — улыбнулся я ему, — а давайте так, я заплачу вам тысячу флоринов за то, чтобы вы охраняли эту повозку, пока мы не доедем до дома кардинала Торквемады, а дальше можете поступать так, как вам велит совесть.

— Вы хотите нанять нас? — изумился он, на что я показал ему на вооружённых людей и отряды, которые во множестве ходили по улицам.

— Рим нынче не спокоен, синьор Валериано, — ответил я, — а вы выглядите как люди, которые могут постоять за себя.

— Тысяча флоринов, — он повернулся к своим людям, которые услышав о золоте стали говорить, что такого вежливого синьора, как я, не грех и немного поохранять. Тем более, что и ехать тут недалеко.

— Хорошо, мы согласны, — он вернулся ко мне, и я не стал тянуть с оплатой, а снял с себя золотую цепь с крупными рубинами и протянул её ему.

— Здесь чуть больше, но ювелир явно захочет вас надуть, дав меньшую цену, — мирно улыбнулся я ему, на что он тут же заверил меня, что с ювелира стрясёт всё, что только можно.

Мы вежливо друг другу поклонились, и я вернулся в повозку, а новообретённая охрана стала занимать вокруг нас места, образую широкий круг безопасности.

— Что происходит, Иньиго? — поинтересовался у меня слегка бледный Родриго.

— Эти люди хотели вас повесить, — вздохнул я, — к счастью, мне удалось договориться с ними поохранять вас до дома кардинала Торквемады.

Он изумлённо посмотрел на меня.

— Они хотели меня убить, а теперь охраняют? Как это возможно.

— Пути господни неисповедимы, мой друг, — я перекрестился и прошептал краткую молитву благодарности богу, оставляя его в ещё большем недоумении.

Когда мы подъехали к дворцу кардинала Торквемады, я на руках Бартоло был вынесен из повозки, простился с милыми людьми нас охранявшими и синьором Валериано лично, который также вежливо раскланялся со мной и мы простились. Вот только когда они отъехали, я повернулся к Хансу, который за всем этим удивлённо наблюдал и холодно ему приказал.

— Сегодня же найми нам три тысячи швейцарцев на самый минимальный срок контракта, какой возможен, я не собираюсь больше отчитываться в своих действиях перед каждой римской собакой.