— И этим счастьем планируешь стать ты? — хмыкнул отец, а я вновь ничего не поняла.

Он ведь не намекает на мои отношения с магистром? Это просто глупо! Он — мой учитель, наставник, человек, который заботится обо мне. Лишь со стороны может выглядеть иначе.

— Не важно, кто, главное, что это будет её выбор, — уверенно сказал Кеос.

— Упрямец! — заявил несколько раздражённо его светлость. — Надеюсь, мы друг друга услышали. Буду ждать тебя на маскараде, а завтра утром — в своём кабинете.

Тирон поклонился, а Роксвел стремительно вышел. Напряжение наконец-то спало. Учитель выпустил заклинание, запирая дверь на магический замок, и обошёл стол, подав мне руку.

— Можешь выходить. Только лучше через окно — чтобы не столкнуться с герцогом.

Я кивнула, но уходить не спешила, лишь выпрямилась. Моя рука по-прежнему была в ладони Кеоса.

— О чём говорил мой отец? Он думает…

— Не важно, что он думает, — оборвал меня учитель и сильнее сжал мои пальцы. — Главное, чтобы ты была счастлива. Иди, Джесси.

Я кивнула и выполнила наказ магистра, лишь напоследок обернулась, поймав его какой-то странный, полный непонятных для меня чувств взгляд.

Когда вышла из заповедника, ненадолго остановилась возле фрески, сделанной на здании домашнего театра год назад.

На ней раскачивалась на белых деревянных качелях молодая девушка с каштановыми волосами — оттенок, присущий представителям рода Эндервудов. Чуть вздёрнутый носик, пухлые губы и большие светло-голубые глаза с пышными чёрными ресницами. Её можно было бы назвать невероятно красивой, если бы не надменное и даже капризное выражение лица.

Вспомнились её недавние слова:

— Ах, Джесселин, ты такая несчастная… У тебя ведь даже любви нет. Мы с тобой совершенно разные! Например, на меня с обожанием смотрит сам принц Данияр Раманский. Ты в курсе, что он самый завидный жених во всём мире? И вот-вот на моём пальчике окажется помолвочное кольцо Раманских. Я стану принцессой, а затем — королевой! Только не завидуй слишком.

Подстёгиваемая самыми тёмными чувствами в душе, я отвечала:

— Не боишься, что твоя жизнь внезапно оборвётся из-за меня?

— Ты!.. — рычала в ответ дочь герцога и, фыркая, уходила, не забывая одарить меня презрительным взглядом.

Воспоминания были не самыми приятными. Приятных воспоминаний в моей жизни было достаточно, и я старалась сосредотачиваться на них. Интересно, а сегодняшняя встреча с незнакомцем к чему относится?

К слову, я понятия не имела, зачем их светлости рассказали Эрелин о моём существовании. Оставалась бы в блаженном неведении и далее. Я бы, например, тоже не хотела её знать, но увы…

Впервые увидела в саду, её невозможно было не заметить: громкая, яркая, в нарядном платье, с шумными игрушками и кучей нянек. А вот она обо мне узнала позже, лет в десять примерно, уже после моего знакомства с дочерью кухарки. Возможно, она позавидовала нашей дружбе — мы тогда раскачивались на сделанных на дереве качелях недалеко от часовни. У Эрелин качели были красивые, резные, а у нас — досочка и две верёвки. Мы с Карин раскачивались по очереди, смеялись, вот тогда-то нас и заметили. Эрелин изумилась, а после её поспешно увели. Но уже на следующее утро дочь герцога заявилась к нам с тётушкой Агнес в дом, долго топотала и кричала, била посуду.

— Ты — лишь копия! Подделка! Ненастоящая! Я — оригинал! Я!.. — кричала она, и её слова вбивались в меня настолько мощно, что даже сейчас отзывались болью.

Кажется, вот тогда-то мои надежды и мечты рухнули. Я окончательно осознала своё место в жизни.

В дальнем конце парка стояла часовня, а к ней примыкал небольшой домик — здесь жили я и тетушка Агнес, монахиня, хранившая герцогский секрет. Невысокая, с тёмными вьющимися волосами, которые она убирала под платок, и в сером платье, совершенно скрывающем фигуру. Она была достаточно молода, но из-за общего образа казалась лет на десять старше.

— Вернулась, свет моих очей, — улыбнулась женщина и подошла ближе, вздохнув. — Сколько царапин… неужели со склона упала? Давно ты так не ранилась.

— Пустяки, тётушка, — отмахнулась я и чмокнула женщину в щёку. — Как прошёл твой день? Устала? Давай помогу приготовить ужин.

— Не нужно. Я уже всё приготовила, — отмахнулась женщина. — Ты лучше иди, умойся и садись — будем тебе раны обрабатывать.

— Царапины, — исправила я, но послушалась.

Ванна была маленькой, но с кристаллами для подогрева, хотя использовала я их экономно — не хотелось нагружать тётушку. Её жалованье небольшое, за меня ей не доплачивают — я ведь никак не должна быть связана с герцогским родом. Конечно, с недавних пор, как мне исполнилось восемнадцать, я и сама зарабатываю — торгую разными травами и животными ингредиентами — в случае, если не нужно убивать зверей.