– Спасибо.

Я только покачал головой и рассмеялся.

КОГДА я закрывал салон, Даррен подъехал и припарковался рядом с моим грузовичком. Мое сердце забилось быстрее, когда его двигатель затих.

Он открыл дверцу машины.

– Привет. Эм, я хотел еще раз поблагодарить тебя. За то, что сделал раньше.

– Без проблем, - сказал я.
– Так ты действительно думал, что я собираюсь сделать ему татуировку?

– Ну, я не знал, какой у тебя был выбор.
– Он шагнул на тротуар рядом со мной.
– Прости, что поставил тебя в такое положение.

– Не-а, не беспокойся об этом.
– Я открыл дверь на лестничную клетку и жестом пригласил его идти вперед.
– Наверное, лучше, что ты привел его ко мне, чем к каким-нибудь сомнительным тату-мастерам в городе.

– Вот почему я привел его к тебе.

– Так где же вы все-таки познакомились с этим парнем?

– В моей церкви есть просветительская программа для ЛГБТ-детей, которых выгнали из дома.

Мое сердце перевернулось.

– У них есть... правда?

Он остановился на верхней площадке лестницы и отошел в сторону, чтобы у меня было место присоединиться к нему в холле.

– Да. Вот почему они наняли меня в первую очередь. Им нужен был молодежный пастор, а также кто-то, кто мог бы руководить программой. Макс - один из бездомных детей, который поживет у нас, пока не придет в себя.

– Итак... церковь. У нее действительно есть программа для квир-детей?

Даррен кивнул.

– Пастор начал эту программу, когда основал церковь. Он потерял брата после того, как их родители выгнали его из дома, и решил, что его призвание - помогать другим, оказавшимся в таком же затруднительном положении.

– Вау. Это... это потрясающе. Я имею в виду, что вы с пастором делаете все это.
– Что не укрепляет мою решимость отказаться от тебя, верно?

– Это хорошая программа, - сказал он.
– Мы пытаемся заручиться дополнительной поддержкой сообщества, но это только начало.

– Это здорово.

Наши взгляды встретились, как это часто бывало, когда мы находились в этом коридоре. Судя по прошлому опыту, сейчас нам грозила серьезная опасность заговорить о вещах, отличных от программы его церкви, поэтому я быстро и неловко сказал:

– Что ж, не буду тебя задерживать. Уже и так достаточно поздно.

Он улыбнулся.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Он направился к своей квартире, а я направился к своей, но заколебался.

– Эй, эм.
– Я прочистил горло.
– Я знаю, что мы не всегда сходимся во взглядах на убеждения, но эта... эта просветительская программа.
– Я сделал паузу.
– Я могу как-нибудь помочь? Ну, знаешь, помочь детям?

– Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить.
– Доставая из кармана ключи, он снова повернулся ко мне.
– У тебя намечаются свободные вечера?

– Понедельник и вторник.

– Почему бы тебе тогда не зайти в понедельник? Если у тебя больше нет никаких дел? Молодежная группа обычно помогает по вечерам в среду, но в остальные дни может быть не так много людей.

– Да, я могу прийти в понедельник.

– Отлично. – Он улыбнулся. – Я, правда, ценю это. Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Глава 10

В ТЕЧЕНИЕ последних нескольких лет я не раз давал себе клятву, что ноги моей больше никогда не будет в церкви, но вот я здесь, переступаю порог церкви «Новый свет». Переступая порог, я испытал странное искушение остановиться и перекреститься. Очень странно для недуховного человека, который никогда не был католиком, но, отправляясь в такое место, я принял все меры предосторожности, какие только мог.

Р асслабься. Это просто церковь. И это не та церковь.

И вот, словно вампир, ступивший на святую землю, я вошел внутрь.

Это определенно не была одна из тех ярких мега-церквей, которые посещала моя семья. Это не было многомиллионным объектом. Никаких позолоченных статуй и подсвечников перед массивными колонками. Никаких вычурных витражей или гигантских экранов перед входом в святилище с креслами, как на стадионе, и объемным звуком.

Это было почти как в знаменитом общественном центре. Я почти ожидал, что в храме вместо скамей будут складные стулья, но они там были. Потрепанные, со странными трещинами или пятнами, но скамьи.

Хотя это и не было похоже на церковь, которую я посещал много лет назад, в ней были знакомые черты. Библия в черном переплете с золотым тиснением. Сборники церковных гимнов с красной каймой на страницах. Странная картина, изображающая задумчивого белого Христа.

Все эти знакомые вещи и единственный большой деревянный крест перед алтарем были как бы странной связью между тем, во что я верил тогда, и тем, во что я верю сейчас. Воспоминания о моих чувствах, связанных с этой иконой, чувстве покоя и благоговения, были кристально чистыми, но какими-то несвязанными. Как будто я уловил эмоциональные воспоминания кого-то другого. Кого-то, кто и за миллион лет не задумался бы, как кто-то может обрести покой в символе, похожем на петлю палача.