Ещё в рюкзаке нашлась стандартная оранжевая пластиковая коробка от аптечки АИ-1. Внутри вместо привычных пеналов с таблетками лежали россыпью какие-то серые круглые пилюли без маркировки и два одноразовых тонких инсулиновых шприца с мутной ярко-янтарной жидкостью. Что это — стимуляторы, антидоты, или, наоборот, какой-то яд замедленного действия? Хотя… То, что яд — сомнительно. Точно какие-то медикаменты или наркотики. Пока непонятно. Отложил их к остальным трофеям.

Пока я задумчиво пересыпал из руки в руку найденные кругляши и разглядывал шприцы, из кухни вышла Марго. Вид у неё был… не очень. Бледная, с огромными испуганными глазами — размазанная тушь придавала красивой девушке сходство с пандой, пережившей ядерную войну. В руках она держала большую чугунную сковороду с остывшей жареной картошкой и кастрюльку, судя по запаху, с котлетами. Поставив всё это на стол, она вернулась на кухню и через минуту появилась с початой бутылкой армянского коньяка и полуторалитровой пластиковой бутылкой «Доброй Колы». Я аж засмотрелся на неё. Несмотря на пережитый ужас, держалась девчонка молодцом. Настоящий боец. Кроме того, в цветастом сарафанчике выглядела она крайне соблазнительно.

Марго нашла в серванте два высоких стакана-колбы и щедро плеснула в оба коньяку, затем немного разбавила колой в своём. Один стакан подвинула мне, второй взяла себе. Сделала большой глоток, поморщилась, но проглотила. Потом посмотрела на меня долгим, проникновенным взглядом своих чёрных глаз.

— Казанский, — её голос дрогнул, — ты же не пожрёшь сейчас и не бросишь меня? Одну… здесь…

— Нет, — коротко ответил я, беря стакан.

Коньяк приятно обжёг горло.

— Обещаешь? — она не сводила с меня взгляда.

В глазах плескался страх и надежда, и у меня внутри что-то ёкнуло. Если ты мужчина, и на тебя так сморит представительница противоположного пола — это сигнал к немедленному действию.

Я поднял на неё взгляд, собираясь съязвить что-нибудь в своём духе про гарантийные обязательства и форс-мажорные обстоятельства, но, увидев, как она закусила пухлую губу, пытаясь сдержать слёзы, передумал. Девчонке сейчас реально хреново. Она на грани. Плывёт.

— Обещаю, — сказал я максимально серьёзно, глядя ей в глаза. — Не брошу. Ты сама как? Держишься?

Она кивнула, снова отпила из стакана. Потом вдруг сказала:

— Дай мне пистолет… Пожалуйста.

— Пистолет? — удивился я. — Зачем? Стрелять-то ты умеешь? Держала когда-нибудь в руках?

— Нет… — тихо призналась она.

— Тогда не дам, — отрезал я. — А то ты мне, чего доброго, в заднице ещё одно отверстие сделаешь, проектом не предусмотренное. Или себе случайно ногу прострелишь. Оружие — не игрушка, Рит…

— Мне так будет намного спокойней, Казанский, — сказала она, глядя мне прямо в глаза. — Пойми, ты тут… весь увешанный оружием… А я… Я одна, беззащитная девушка. В своём доме. И мне страшно. Очень страшно. С пистолетом… мне будет спокойней.

Я помолчал, взвешивая её слова. В чём-то она была права — ситуация и впрямь дикая. Да и наличие ствола, пусть даже в неумелых руках, действительно могло придать ей уверенности. А уверенность сейчас дорогого стоит.

Я молча снял с пояса ремень с кобурой, в которой лежал ПМ. Вытащил пистолет, проверил патронник — пусто. Щёлкнул предохранителем.

— Смотри, — сказал я. — Вот это — предохранитель. Вверх — огонь, вниз — безопасно. Поняла? Вот сюда вставляется магазин.

Я показал на рукоятку.

— Вот так передёргивается затвор, чтобы дослать патрон.

Я продемонстрировал.

— Целиться — вот так, совмещаешь мушку и целик. Стрелять без нужды — нельзя. Посторонним не показывать. Терять — тем более запрещено. Палить без моего приказа строго не рекомендуется, ты можешь зацепить меня. Ясно?

Она кивнула, глядя на пистолет широко раскрытыми глазами. Я положил ПМ на стол перед ней, рядом пристроил оба запасных магазина.

— Держи. Но если что — я предупреждал.

Мы молча ели остывшую картошку с котлетами, запивая коньяком с колой. Еда была простой, но сейчас казалась пищей богов. Алкоголь немного расслабил нервы, снял напряжение. Ненадолго.

— Пить хочется, — пожаловалась Марго, допив свой стакан. — И голова раскалывается… Жутко просто.

Я прислушался к себе. Действительно, после пары глотков той странной бурды во рту стоял мерзкий привкус, но лёгкая головная боль, появившаяся ещё на стройке, пропала. И жажда… Да, жажда тоже пропала.

— Попробуй вот это, — сказал я, протягивая ей одну из фляг со «споровым раствором». — Пару глотков сделай. Мне вроде немного помогло.

Она недоверчиво посмотрела на флягу, потом на меня.

— А что это?

— Не знаю, — честно признался я. — Какая-то дрянь, которую те двое с собой таскали. Но, возможно, полезная. Мне помогло избавиться от головной боли, тошноты и жажды. Попробуй чуть-чуть.

Она неуверенно взяла флягу, отвинтила крышку, осторожно понюхала. Скривилась, как от зубной боли.

— Фу, гадость какая…

— Знаю, — кивнул я. — Но ты попробуй. Через силу.

Она зажмурилась, поднесла флягу к губам и сделала крохотный глоток. Тут же закашлялась, едва не выплюнув всё обратно. Лицо её исказилось от отвращения.