Невероятно, но Марго уснула. Свернулась калачиком под одним из пыльных одеял, прижимая к себе свой дурацкий плюшевый талисман. Дышала ровно, спокойно. Я ей даже позавидовал — cам-то чувствовал себя выжатым, как лимон.

Забраться на крышу было своевременным и правильным решением, но вот погода стояла совсем не майская. Если днём пригревало солнце, и можно было даже сказать, что на улице жарко, то к вечеру температура ощутимо упала. Хоть как-то спасали ватные одеяла, но вот Марго всё равно приходилось туго. Я видел, как её знобит — зуб на зуб не попадал. В какой-то момент она даже проснулась и предложила обняться, чтобы хоть немного согреться.

Так и поступили. Пусть это и выглядело странно — я, вооружённый до зубов беглый псих, и перепуганная девчонка с плюшевым медведем прижимаемся друг к другу под чужим ночным небом, пытаясь хоть немного согреться. Но, как говорится, на войне все средства хороши. И плевать на романтику. Тепло — вот что сейчас было важно. Но и без романтики тоже не обошлось.

Её горячие губы нашли мои и… Мой разум словно выключили. Всё случилось очень быстро, но невероятно ярко. В себя я пришёл, только когда Марго вытянулась под одеялом и, довольная, снова заснула.

После этого я снова прикрылся одеялом, и мне даже удалось чутко подремать несколько часов.

Среди ночи меня разбудила шквальная стрельба из ручного оружия и чего-то более крупного. Я различил треск пистолетов-пулемётов, автоматные очереди и глухие удары чего-то крупнокалиберного. Пришлось вставать. Марго даже не проснулась, и я укрыл её потеплее, сберегая каждую каплю тепла. Подполз к краю крыши в попытке понять, что там происходит.

Вскоре к хору далёкой перестрелки подключилась скорострельная автоматическая пушка БМП — этот звук я узнал сразу и даже не стал задаваться вопросом, откуда у меня это умение различать разные виды вооружений по звукам их выстрелов. Немногим позже послышались звуки мощного дизельного двигателя — что-то крупное и бронированное двигалось по улицам. Скорее всего, та самая боевая машина пехоты.

Началось несколько пожаров. Огонь быстро охватывал здания, красноречиво высвечивая место, где произошёл бой. Но всё это было далеко. Однако, несмотря на то, что произошло всё отнюдь не под боком, уснуть я больше не смог и караулил всю ночь.

Снова разболелась голова. Да так жёстко, что я от этой боли готов был на стенку лезть. Плюс ко всему снова начало подташнивать, на языке появился отвратительный кислый привкус, а в желудке заворочался тяжёлый, склизкий ком.

Я нащупал в рюкзаке флягу со споровым раствором и сделал несколько небольших глотков вонючей бурды. Поморщился. Прочитал сообщения о повышении спорового баланса, и через несколько минут симптомы отступили. Голова перестала болеть, тошнота прошла, как и не было. Из чего я сделал вывод, что бурда эта всё-таки полезная, хоть перебарщивать с ней и не стоит.

День накануне стал одним сплошным стрессом. Ночь тоже проходила ужасно. Лежать на голом гудроне — то ещё удовольствие. Он совсем для этого не предназначен, выпивает из тела тепло по капле. Неполноценный, рваный сон не помог отдохнуть, стало даже хуже. Но, как это ни странно, на крыше было относительно спокойно. Ни один людоед нас здесь не обнаружил. А симптомы недосыпа сняла всё та же вонючая бурда из фляги.

Я поёжился и плотнее застегнул строительную спецовку. Почему-то простейшая мысль о том, что ночью может быть так холодно, меня совершенно не озаботила, когда я её надевал. Поэтому я не поискал себе другой одежды кроме спецовки, представлявшую собой обычную синтетическую тряпку. В простонародье такую называют «стеклянной», естественно, она меня совершенно не согрела.

Сидя на краю крыши, настороженно вслушиваясь в ночные звуки, я анализировал произошедшее. Только за один день я своими руками забил молотком двух боевиков, пока выручал Марго, потом застрелил мутанта, который, судя по поплывшим татуировкам, когда-то был человеком. Словно этого было мало, пришлось зарезать ножом Зину, угощавшую конфетами Марго. И что самое удивительное — я совершенно не испытывал по поводу произошедшего никаких эмоций. Ни сожаления, ни раскаяния, ни отвращения. Хотя, казалось бы, должен был.

Внутри было пусто и темно. Словно и не было никогда больше ничего. Эмоциональный вакуум, в котором ярко сияла звезда желания жить.

Я вглядывался в полумрак внизу с края крыши, стараясь даже не дышать слишком громко. Ночь не была кромешной тьмой. Небо над головой выглядело чужим, странным, почти враждебным. Луна, словно урезанная наполовину, висела над городом, но светила так ярко, что её бледный, холодный свет заливал всё вокруг призрачным серебром. Она казалась неестественно близкой, будто кто-то подвесил её на невидимой нити, чтобы разглядывать с земли каждую трещину на её поверхности. А вокруг неё — не звёзды в привычном понимании, а какие-то мелкие туманности или галактики, черт их разберёт. Я в астрономии, видимо, силён не был, но эти штуки точно не были обычными звёздами. Их было мало, но светились они ярко, переливались разными цветами — от багрового до ядовито-зелёного, будто кто-то разлил по небу чернила вперемешку с неоновой краской. Этот полумрак или даже, скорее, сумерки, создавал ощущение, будто мир застыл на грани между сном и кошмаром. Всё вокруг выглядело нереальным, как декорации к дешёвому фильму ужасов — только вот запах гари и крови напоминал, что это самая что ни на есть реальность.

Я отвёл взгляд от неба, чтобы снова проверить периметр вокруг нашего убежища. Марго всё ещё спала под одеялами, её дыхание не было слышно в тишине. Ей удалось отключиться от всего этого, а я так и не мог сомкнуть глаз. То ли адреналин всё ещё бушевал в крови, то ли мозг отказывался принимать тот факт, что за один день я превратился из беглеца с амнезией в какого-то мясника с автоматом. Но тут моё внимание привлекло какое-то шевеление внизу, у дальней стороны двора, где валялся один из трупов — кажется, какого-то бедолаги в спортивных трениках.