Выглянув на лестничную площадку, я поморщился. Картина открывалась… неприглядная, мягко говоря. Настоящая бойня. Двери соседних квартир были выломаны, некоторые сорваны с петель. На полу валялись обглоданные останки жильцов — осколки костей, клочья волос, куски одежды.

И кровь, кровь повсюду. Она заливала ступени и площадки, бурыми потёками стекала по обшарпанным стенам, пачкала перила. Даже на потолке виднелись тёмные брызги. Вонь стояла такая, что заслезились глаза — смесь гнили, железа и тошнотворный запах дерьма.

Стало ясно — вести Риту через это месиво нельзя. Девчонка и так натерпелась сегодня больше, чем за всю предыдущую жизнь. Она вроде держалась, но её психике лучше бы не устраивать краштест, заставляя смотреть на останки её соседей, которых она, возможно, знала лично — это было бы верхом идиотизма и жестокости.

Единственный адекватный путь отхода — через крышу. Но сначала на неё надо подняться, осмотреться, понять, куда двигаться дальше.

Я вернулся в квартиру. Рита стояла посреди комнаты, всё так же сжимая в одной руке флягу, а в другой — пистолет. Её расширенные зрачки лихорадочно метались по комнате.

— Всё в порядке, — сказал я как можно спокойнее. — Тварь мертва. Но нам нужно уходить. Идти через подъезд — не вариант. Там… не очень чисто. Пойдём через крышу. Но сначала… — я кивнул на флягу в её руке, — сделай пару глотков.

— Опять?! — ужаснулась она так, словно я предложил ей выпить аккумуляторной кислоты. — Илья, ну зачем? Мне и так вроде…

— Это лекарство, Рита, — терпеливо перебил я. — Понимаешь? Ле-кар-ство. Мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты была… в адеквате, когда мы пойдём дальше. Чтобы не впала в ступор в самый неподходящий момент. Два глотка. Пожалуйста.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, потом на флягу. Вздохнула. Но то ли мои доводы, то ли просто усталость от споров всё-таки возымели действие. Она решительно отвинтила крышку и сделала два быстрых, судорожных глотка. Поморщилась, пробормотала что-то нецензурное себе под нос и завинтила крышку фляги.

Несколько минут мы молчали. Я прислушивался к звукам снаружи — вроде тихо. Значит, тварь была одна. Наверное…

— Знаешь, — неожиданно сказала Рита, — а тебе спасибо. Мне действительно… легче стало. Голова прошла совсем. И… как-то спокойнее.

— Спокойнее? — уточнил я. — И всё прошло… обычно? Ничего странного не заметила?

Она удивлённо посмотрела на меня.

— В смысле? Нет, всё нормально. Просто полегчало. А что, должно было быть что-то странное?

Я промолчал. Спрашивать напрямую про системные сообщения, вспыхивающие у меня перед глазами, было бы глупо. С другой стороны, она тоже могла просто не сказать всю правду, чтобы я не счёл её окончательно свихнувшейся. А может, споровый раствор на неё и правда не действовал так, как на меня? Или действовал, но иначе? Мог он не дать иммунитет, а просто снять симптомы шока и усталости? Мог.

Я снова мысленно вызвал системную справку по Марго. Перед глазами всё так же горела неутешительная надпись красными буквами:

Объект — человек, потенциальный зараженный, ID 916–179–519–982–328, идентифицировал себя как Маргарита, предположительно безоружен, умения Континента не выявлены.

Хм. Либо раствор не сработал, либо у него отложенное действие, либо нужна большая доза. А может, иммунитет от него не появляется вовсе? Может, он просто есть или нет? Вопросы без ответов, сколько же их?. Ладно, пока оставим это. Частить с этой бурдой точно не стоит, пока не разберусь, что к чему. Мои девяносто девять процентов тоже как-то напрягали.

— Ладно, — сказал я. — Собирай рюкзак. Бери только самое необходимое. Вода, еда, что найдёшь. Документы, деньги, если есть. Тёплые вещи не помешают.

Она кивнула и снова скрылась в комнате. Вернулась через пару минут с небольшим городским рюкзачком розового цвета и… всё тем же плюшевым медведем в руках. Я хмыкнул.

— Медведя оставь, — сказал я, стараясь не слишком язвить. — Он нам только мешать будет. Лишний вес, лишний объём. Если, конечно, он не спецназовец в отставке и не умеет стрелять из пулемёта.

Она прижала медведя к груди, посмотрела на его пуговичные глаза, потом на меня.

— Он мне дорог… Понимаешь? Папа подарил.

Я вздохнул. Спорить было бесполезно, да и не хотелось. В конце концов, может, этот кусок плюша с синтепоном внутри — единственное, что связывает её сейчас с прошлой, нормальной жизнью.

Махнул рукой:

— Ладно, бери своего ветерана плюшевых войн…

Она благодарно кивнула и запихнула медведя в свой розовый рюкзачок. Мы быстро собрали всю питьевую воду, что нашлась в квартире — пару бутылок минералки и начатую «Добрую Колу». Мой рюкзак и так был забит оружием и трофеями, так что водный запас достался Рите.