— Моряк, что ль? — отсмеявшись, пояснил он своё веселье. — В кругах, где я общался до Континента, кораблями нечто иное называли. Но к делу это, конечно, не имеет никакого отношения. А что ты там шептал, у здания?

Я помедлил, решая, отвечать или нет. Но что-то в его тоне и в его странном дружелюбии подтолкнуло меня к откровенности. Или, может, просто нужно было выговориться, чтобы не сойти с ума от одиночества и боли.

— Прощался с напарницей. Марго. Справка её подсветила как потенциально заражённую. Прошлой ночью стала не «потенциально», а просто «заражённой». Пришлось своими руками задушить.

Быся сочувственно цыкнул зубом, бросив на меня короткий взгляд. В его глазах мелькнуло что-то вроде понимания.

— Жалко цифру, — сказал он после паузы. — Но потом ты начнёшь подмечать, что у многих из них схожие поведенческие паттерны.

— Они что, не живые? — спросил я, чувствуя, как внутри снова вскипает раздражение.

— Да куда там, — хмыкнул он, не отвлекаясь от дороги. — Живые… Такие же, как мы с тобой. Только Континент их корёжит посильнее нашего брата-игрока. И девочки среди них… Ммм… Моё почтение! Крокодилов и страхолюдин нет. Все — красотки. А некоторые из них прям такие горячие, что многие к обычным иммунным игрокам и не возвращаются, предпочитают с цифрами. Так-то… Разумеешь, приятель?

Я кивнул в ответ, хотя мне было совсем ничего не ясно. В голове крутился вихрь из обрывочных фраз, странных терминов и воспоминаний о Марго, которые резали сердце, как осколки битого стекла. Я смотрел на дорогу — колонна фур как раз выскочила из городской застройки, и вдали замаячили дома какого-то посёлка с брошенными домами, — и понимал, что этот Континент — не просто другой мир, а эти «игроки» — не самые обычные люди. Но пока мне выгодно, буду с этими странными типами, называющими себя рейдерами.

Колонна фур, гремя двигателями, вырвалась из тисков города, оставляя позади серые, покинутые дома пригорода и опустевшие улицы, пропитанные вонью разложения и смерти. Асфальт под колёсами был потрескавшимся, местами покрытым тёмными пятнами, которые могли быть чем угодно — от масла до крови. Я сидел в кабине тягача, сжимая оружие на коленях, и смотрел в мутное стекло, где мелькали обломки цивилизации. Глядя на разбитые машины, покосившиеся столбы, обугленные остовы домов, остатки костяков и кучи мусора, нельзя было не поймать себя на мысли о бренности бытия. Всё тлен…

Внутри всё ещё ныла глухая боль от потери Марго, но я заставлял себя сосредоточиться на дороге, на движении, на каждом шорохе за окном. Только так можно было отвлечься от воспоминаний, которые резали душу, как ржавый нож в руках садиста.

Когда город окончательно скрылся из виду, и перед нами раскинулась пустынная равнина с редкими островками пожухлой травы, Быся, сидевший за рулём, шумно выдохнул, будто сбросил с плеч тяжёлый груз. Его лицо, обрамлённое этими дурацкими дредами и потёртым цветастым беретом, расслабилось, но глаза всё равно смотрели цепко и внимательно. Он бросил на меня короткий взгляд и заговорил, понизив голос, словно боялся, что нас кто-то подслушает в этой тесной и душной кабине.

— Самый сложный участок пути позади, приятель. Дальше уж полегче будет. Хотя, знаешь, умирать — оно всегда неприятно. Но у каждого игрока в запасе есть жизнь. И не одна. Разумеешь?

Его слова повисли в воздухе, странные и тяжёлые, как запах солярки в кабине. Я нахмурился, чувствуя, как в голове снова начинает крутиться рой вопросов.

— Сколько у тебя жизней, Быся? — спросил я, стараясь казаться равнодушным, хотя любопытство грызло изнутри.

Он хмыкнул, скосив на меня взгляд, полный насмешливой хитрости, и покачал головой.

— Э, нет, приятель. Вопрос некорректный. Можно сказать, интимный. На Континенте про такое не спрашивают, а если и спрашивают, то не получают ответов. Ты поаккуратней дальше с такими расспросами. Могут и по шее дать, если не обоснуешь свой интерес.

Я усмехнулся, но в голове щёлкнуло. Значит, вот как он сразу вычислил во мне свежака. Я задал вопрос слишком прямо, выдав свою неопытность, как зелёный пацан, который впервые сел за руль и не знает, где газ, а где тормоз.

— Так ты поэтому меня раскусил? — спросил я, не сдержав лёгкой насмешки над собой.

Быся кивнул, ухмыляясь шире.

— А то, приятель. Это так. А на будущее — лучше сразу стреляй наповал. Чтоб не тратить время на лишние разговоры. Жизни тратить неприятно — это да. Но прогибаться под угрозы из-за этого не стал бы ни Перс, ни я… Заложники — эта тема на Континенте не прокатит.

Я хотел спросить, что он имеет в виду под этим «стрелять наповал», но не успел. Разговор прервал внезапный взрыв, прогрохотавший так, будто само небо треснуло пополам. Головной тягач с фурой, шедший в авангарде колонны, разлетелся на куски, и покатил дальше, словно огненный шар. Осколки металла и горящие обломки разлетелись во все стороны, а ударная волна качнула наш грузовик, заставив Бысю резко вдавить тормоз. Тут же из-за обрушившегося дома впереди мелькнула фигура с РПГ на плече, и я услышал, как БТР, прикрывавший нас, отработал из пушки, посылая очередь в сторону врага.