— Алекс, просто забудь обо всём и постарайся его больше не злить, — произношу я наконец. — Так будет лучше и для тебя, и для меня.

Я делаю вид, будто потираю виски утомлённо. Он видит слабость, и его глаза загораются хищным огнём. Мне становится жутко не по себе. Проходит пара секунд, прежде чем он берёт свои эмоции под контроль.

— Ты очень хорошая девушка, Таша, — произносит Алекс с притворным сожалением. — Тебе просто не повезло. Должно быть, в прошлом ты пережила немало всякого дерьма, раз теперь считаешь Тенебриса хорошим. Но поверь мне, ты заслуживаешь лучшего.

Он, наконец, прикладывает лёд к пострадавшей голове, а, после, не дожидаясь моей реакции, уходит. И я ненавижу себя за это, но внутри что-то переворачивается от его слов. Во мне снова просыпается жалость к себе. Я начинаю думать, что не заслужила жестокого обращения отца и ненависти брата. Я не заслужила того, чтобы кто-то покушался на мою жизнь. Я не заслужила быть проданной кому-то словно вещь.

Чёрт! Какой же всё это отстой! Единственное, что хоть немного позволяет мне удержаться на плаву в этом водовороте эмоций, — мысль о том, что Тенебрис не виноват ни в чём из того, что со мной случилось. Пусть я не так хорошо его знаю, но встреча с ним — самое хорошее, что случилось со мной с тех пор, как моей матери не стало. Отрицать это бесполезно.

Запах подгорающей еды выводит меня из ступора. Я бегу обратно в кухню. При виде вьющегося над сковородой дымка моя надежда на здоровый ужин тает. Я спешу выключить плиту, ладонью пытаясь развеять дым. Но от этого он только быстрее доходит до сенсора пожарной сигнализации. Она начинает противно вопить. Я оглядываюсь по сторонам, соображая, как её выключить.

— Чёрт! Да что за фигня?! — ругаюсь вслух. Как будто мало было других проблем сегодня?! Драки Тенебриса с Алексом, попыток последнего залезть мне в душу. И вот теперь ещё и сгоревший ужин.

Я не успеваю ничего предпринять: в кухне появляется Тенебрис. Он молча тянется к панели на стене и отключает сигнал тревоги. Оглядывает меня с ног до головы внимательно. Хватает мои ладони, разворачивает их, осматривает тыльную сторону, потом пальцы, как будто ищет ожоги.

— Прости, я забыла про ужин, — говорю частично на кирийском, частично на родном языке.

Он всё так же молчит, но я вижу, как в его взгляде что-то смягчается. В нём нет укора. Лишь усталость и забота.

— Да я в порядке! — говорю уже чуть увереннее. — Но вот соте моему — трындец.

Он смотрит в сторону сковороды, хмурится и поджимает губы. В этом движении столько досады, будто он сам рассчитывал на этот ужин. Пара секунд и он уходит. Я, морщась от вони, заливаю сковороду водой. Тенебрис возвращается с коммуникатором и показывает мне экран. На нём что-то похожее на меню сервиса доставки еды. Я киваю и выдыхаю. Хорошо, что он не разозлился. Или, по крайней мере, не демонстрирует этого.

Сервис, что он мне показывал, отличается от прежнего. Я понимаю это, когда Тенебрис сам собирается поехать и забрать заказ. Я решаю напроситься с ним. Оставаться лишний раз наедине с Алексом не хочется. Он и так сегодня порядком отымел мою голову.

Планер летит мягко и бесшумно. Сквозь затемнённые окна видно рассыпанные звёзды городских огней. Их мерцание напоминает мне огни родного Сиэтла. Я расслабленно разваливаюсь на сиденье. Мне нужно было немного времени наедине с Тенебрисом. Даже молчание с ним ощущается как нечто ценное. Он не пытается говорить со мной — просто иногда бросает на меня короткие взгляды. И улыбается, видимо, ему нравится, что я рядом.

Пункт выдачи еды оказывается целым ресторанным комплексом для посетителей с питомцами. Пока мы стоим в очереди из планеров, я случайно заглядываю в окно заведения и вижу там питомцев-людей. Они едят свою еду с пола, точно собаки. И пусть я предполагала, что тут именно так и принято. (Тенебрис ведь и сам по первости пытался кормить меня с пола.) Но всё это повергает меня в шок. Кажется, Тенебрис замечает моё смятение, потому что на мои глаза внезапно, будто штора, опускается его ладонь.

— Не надо туда смотреть, Таша, — произносит он с нотками вины в голосе

Я моргаю, точно пытаюсь развидеть те неприятные образы. Мгновение — и он убирает руку. Я оборачиваюсь на него, не зная, что сказать.

— Я в порядке, — выдаю наконец, хотя это неправда.

Тенебрис берёт меня за руку, но это ощущается как-то странно и неуместно. Впервые за всё время, что я рядом с ним...

— Таша? Таша! Где ты витаешь? — Алекс кладёт мне ладонь на плечо.

— А? Прости, я задумалась, — отвечаю хмурясь.

В который раз я пытаюсь собраться с мыслями. Но меня снова и снова выключает из реальности. Вчера после возвращения домой мы с Тенебрисом поужинали в полной тишине. А потом я осталась у него. Но уснуть не смогла. Всё думала о том, что было бы, окажись Тенебрис таким же, как и большинство кирийцев. И так ли сильно он отличается от остальных?

— Эй, что с тобой происходит? — Алекс, заглядывает мне в лицо. — Всё нормально. Ты можешь со мной поделиться.