Я ищу глазами Тенебриса и вскоре нахожу его. Он стоит у большого куста с фиолетовыми цветами, освещённый мягким светом фонарей. Я мгновенно узнаю женщину, с которой он разговаривает. Это та самая Лиириса. Как и в прошлый раз, она ведёт себя очень свободно. Громко говорит и смеётся, кокетливо поправляет свои серебристые волосы при дуновении ветра, касается лацкана пиджака Тенебриса.

Он словно бы не замечает всех её попыток понравится ему. А вот я замечаю, и мне это не нравится. Хочется подойти, схватить его за руку и увести куда-то подальше от этой сияющей хищницы. Я делаю шаг вперёд… Но передо мной, как из-под земли, возникает Калидита. Должно быть, она заметила, с какой ревностью я смотрю на этих двоих. Калидита заглядывает мне в глаза и произносит строго и отчётливо:

— Нельзя!

Ноги холодеют. Оцепенение от ступней расползается вверх. Я сглатываю и пытаюсь собраться. Но это единственное слово, сказанное ей, нарушает спокойствие в омуте моих страхов. Она знает, что я не просто животное в милом платьице? Она догадалась о моих чувствах по одному только взгляду? Или же она в курсе всего, что между нами с Тенебрисом?

Как-то трудно становится дышать. Я пробую ослабить шнуровку корсета, но это не помогает. Похоже, дело вовсе не в нём, а том самом «нельзя». Это не звучало, как попытка проявить заботу. Это был строгий безапелляционный запрет, нарушение которого приведёт к чему-то страшному. Сегодня я получила ещё одно подтверждение, что наша связь с Тенебрисом противоестественна.

Тенебрис

Я вдруг понял, что всё это время ошибался. В своё оправдание могу сказать, что все вокруг меня также пребывали в заблуждении. И пребывают до сих пор. Однако я с каждым днём убеждаюсь всё больше, что мой питомец разумна.

Впервые я задумался об этом, когда она назвала мне своё имя — Таша. Поначалу я принял это за недовольное шипение, но она настойчиво повторила. А после попыталась объяснить, используя моё собственное имя. Всё это было так странно и волнительно. Я почти принял мысль о том, что стал отбросом общества, раз использую своего питомца для удовлетворения сексуальных потребностей. Но если Таша разумна, если у неё есть собственная воля, то это всё меняет.

Теперь каждый день Таша преподносит мне сюрпризы, показывая, насколько она самостоятельная. Она даже готовит еду для себя, демонстрируя удивительные навыки владения ножом. Откровенно говоря, мне немного стыдно, что всё это время я воспринимал её как зверушку. Каким же глупым, должно быть, в её глазах я выглядел. Однако она не злилась на меня, была терпеливой и ждала, когда недоразумение, наконец, разрешится.

Мне бы очень хотелось поговорить с ней; выслушать её версию произошедших событий; расспросить, как она оказалась на нашей планете. Мне хотелось бы узнать больше о её прошлом, хотелось бы узнать лучше её саму. Мне почему то кажется, что личность Таши удивительна.

Самый большой мой страх — что я всё это выдумал, чтобы избавиться от чувства вины за своё девиантное поведение. Это бы разбило мне сердце. Но не из-за стыда. Просто я уже начал думать, что раз Таша разумна, то она выбрала близость со мной добровольно (ведь изначально я не был в ней заинтересован в таком смысле). Мысль о том, что я привлекаю её, делает меня счастливым.

Я не раз задавался вопросом: как так вышло, что на нашей планете землян принято считать неразумными животными? Я не могу с кем-то это обсудить или узнать информацию наверняка, а потому ограничиваюсь лишь гипотезами. Самая правдоподобная из них базируется на идее, что обычно земляне не помнят ничего о своей прошлой жизни, когда попадают сюда. А если и помнят, то их сознание подавляется тем самым транквилизатором, который мне дал доктор в нашу первую встречу.

По стечению обстоятельств я не стал давать Таше таблетки, а потому довольно скоро она начала предпринимать попытки сблизиться со мной. Уверен, что за всю историю нашего рода я не единственный хозяин, кто не стал давать своему питомцу таблетки. Наверняка были и другие такие же, кто со временем понимал, что его питомец на самом деле — такое же разумное существо, как и он сам, с чувствами, эмоциями и свободой воли. Полагаю, что я также не первый, кто влюбился в своего питомца. Ведь если бы этого не было раньше, то откуда бы взяться такому понятию, как «человекофилия»?

Но даже если всё так, я не могу изменить установленный порядок в одночасье. Я не могу открыто признаться, что люблю Ташу, даже самым близким. Я должен скрывать самое чистое и искреннее чувство, что я испытывал в своей жизни, просто потому, что если оно станет достоянием общественности, то его мгновенно превратят в нечто грязное и преступное.

— За проявленное мужество и решимость во время нападения флота Девонской империи генерала Тенебриса решено приставить к награде! — объявляет вдруг верховный главнокомандующий.

Зал собраний взрывается аплодисментами. Я нехотя поднимаюсь на ноги и под взглядами сотен подчинённых и сослуживцев выхожу на сцену. Мне крайне неловко. Кажется, что я совсем не заслуживаю этой награды. В конце концов, я просто делал, что должен был.

Верховный главнокомандующий жмёт мне руку и крепит медаль на мой парадный мундир. После я возвращаюсь в зал к Калидите и остальным. Все они по очереди поздравляют меня и жмут руки.

— Вы собираетесь это отпраздновать, генерал Тенебрис? — спрашивает меня младший лейтенант Лиириса.