Мрачная торжественность, массивные саркофаги с белокаменными надгробиями, искусные фрески на стенах, повествующие о славных деяниях моих древних предков, произвели на Глафиру Митрофановну неизгладимое впечатление. Я почувствовал, как под куполами святилища она успокоилась, даже немного расслабилась.

— Ну, давай, князь! — произнёс мертвяк, подходя к большой каменной глыбе с углублением посередине, расположенной у восточной стены храма. Как и в предыдущий раз эта каменюка излучала едва видимый свет. — Ты знаешь, что надо делать — именно ты теперь глава рода!

— А что нужно делать? — спросила Глаша.

— Ты, невестка моя, ненаглядная, просто сиди и слушай, — ответил Вольга Богданович, подвигая к ней небольшую табуреточку, — и не мешай! Авось, тоже что-то, да услышишь… — Многозначительно намекнул он. — А с остальным Ромка сам справится.

Я вытащил из небольшой ниши за алтарём старую деревянную коробку слегка обугленную и с глубокими трещинами вдоль волокон. Именно в ней хранился древнейший родовой артефакт — нож, выточенный кости самого прародителя. Причём, он сотворил его сам, да еще и прижизненно!

А дальше всё просто: нужно было взять этот ножичек, распороть себе ладонь и оросить алтарь собственной кровью. Ну, а потом уже взывать к духу первопредка, надеясь, что он услышит и соблаговолит снизойти к нам, живым. В прошлый раз у меня всё получилось. Надеюсь, что не облажаюсь и на этот раз.

Я ощутил прикосновение костяного ножа к ладони и медленно её разрезал. Боль вспыхнула, острая, но она быстро притупилась. Кровь медленно сбегала на камень, не растекаясь, а впитываясь в поверхность, оставляя за собой тонкие светящиеся прожилки.

Глафира Митрофановна затаила дыхание. Даже дед перестал переминаться с ноги на ногу и замер, будто боялся нарушить этот важный и торжественный момент. Тишина в храме стала густой, почти осязаемой, и вдруг — лёгкий ветерок, которого здесь не должно было быть.

Ветер пробежал по фрескам, заставив тени на стенах шевельнуться, как будто оживляя персонажей древних легенд. Я же закрыл глаза и представил реку времени — тёмную, медленную, несущую в себе голоса почивших предков. Они что-то наперебой зашептали мне «в уши», но это были не те голоса, которые я хотел сейчас услышать. Мне нужны были голоса Хранителей рода, а вернее — один, самого прародителя.

— Вольга Всеславич! — мысленно позвал я древнего чародея. — Ты слышишь меня Отзовись?

Мои ожидания оправдались не сразу. Сначала в воздухе повисла тягучая тишина, словно само время затаило дыхание. Потом камни под ногами слегка дрогнули, а в уголке храма вспыхнул бледный огонёк — холодный, как лунный свет.

— Кто тревожит мой покой? — Голос возник внезапно, будто из ниоткуда, глухой, словно доносящийся сквозь толщу веков.

Я не сразу осознал, что ответить, хотя мысленно неоднократно репетировал эту речь в своей голове. В прошлый раз первопредок явился практически мгновенно, но теперь в его тоне сквозила какая-то отстранённость, словно он был чем-то очень занят. Но моя заготовленная речь не пригодилась.

— Внук… — Наконец прошелестело в воздухе. — Любо! Ты пришёл не один!

Тени у алтаря сгустились, приняв очертания высокого, сгорбленного старика с глазами, словно вырезанными из ночного неба. Сегодня Вольга Всеславич выглядел иначе — не так, как в прошлый раз. Его образ мерцал, колеблясь между реальностью и потусторонним миром.

— Она носит в себе кровь нашего рода! — прогрохотал прародитель, указывая пальцем на Глашу. — Род не прервался! Род жив!

Глафира Митрофановна невольно вжалась в табурет, а дед-мертвец резко выпрямился, вытаращив глаза. И я понял, что они оба видят проявление бессмертного духа древнего чародея.

— Прародитель… — произнёс я уже вслух, — это твой потомок. Мой сын… он… он, как ты… не по дням, а по часам растёт… Помоги нам понять, что с ним происходит?

Дух замолчал, пристально вглядываясь в выпирающий живот Глаши, а затем раздался его глухой смешок:

— Так он уже пытался говорить с вами?

Я судорожно кивнул.

— Быстро… Я думал, что совсем угас этот дар по прошествии стольких-то поколений… — Изумлённо качнул головой первопредок. — Значит, моя кровь в нём сильна как никогда!

— Что это значит? — поспешил я задать следующий вопрос.

— Это значит, что мир снова меняется, — ответил Вольга Всеславьевич. — Когда рождаются такие, как мы, это неспроста. Он пришёл в мир, потому что грядёт буря…

Глаша внезапно вскрикнула — её живот дёрнулся, будто в ответ на слова предка.

О! — воскликнул древний чародей. — Он всё понял! Он будет сильным, — продолжил «пророчествовать» чародей. — Но сначала — уязвимым. Пока его силы не раскроются, берегите его. И… готовьтесь…