Он открыл новый блокнот и начал писать. Не планы, не списки дел, не заметки для презентаций — просто мысли, впечатления, ощущения. О дне, проведённом на пляже. О цвете закатного неба. О вкусе кофе и песне, играющей в кафе. О лице в отражении витрины. О возможностях, которые внезапно открылись перед ним.

"Странно," — написал Хироши, — "я потерял работу всего день назад, а чувствую себя так, будто обрёл что-то гораздо более ценное."

Он ещё не знал, что будет делать завтра или через неделю. Не знал, как оплатит следующую аренду или что скажет родителям. Не знал, какую работу будет искать и будет ли вообще возвращаться в корпоративный мир. Но почему-то эти мысли больше не вызывали паники. Сейчас, в этот момент, сидя в уютном кафе с чашкой латте и новым блокнотом, наблюдая за ночной жизнью Токио, Хироши чувствовал себя по-настоящему живым впервые за многие годы.

Где-то в глубине души зарождалось новое чувство — смесь волнения, любопытства и странной уверенности. Словно он наконец-то сбросил тяжёлый рюкзак, который тащил на себе годами, даже не осознавая его веса. Словно впервые за долгое время он мог сделать полный вдох.

И это было удивительно хорошее чувство.

Допив кофе, Хироши вышел на улицу. Ночной воздух был наполнен звуками города: музыкой из баров, шумом проезжающих автомобилей, обрывками разговоров прохожих. Он сел на велосипед и медленно поехал в сторону дома, наслаждаясь каждым моментом этой неожиданной свободы.

Завтра будет новый день. И впервые за долгое время Хироши с нетерпением ждал, что он принесёт.

Следующее утро выдалось таким же безоблачным и ярким, как и предыдущий день. Солнечные лучи проникали сквозь незадёрнутые шторы, и Хироши проснулся, не от резкого звонка будильника, а от тёплого прикосновения света к лицу. Впервые за долгое время он чувствовал себя отдохнувшим.

Потянувшись, он с улыбкой вспомнил вчерашний день. Пляж, велосипедная прогулка, кафе – всё это казалось каким-то волшебным сном, моментом чистой, незамутнённой свободы. Однако реальность настойчиво стучалась в дверь. Телефон, который он отключил вчера, лежал на прикроватной тумбочке, безмолвный, но ожидающий включения.

Хироши знал, что должен позвонить родителям. Не только потому, что они наверняка волновались, не получив от него традиционного вечернего сообщения, но и потому, что они заслуживали знать правду. Как бы трудно это ни было.

Сделав глубокий вдох, он потянулся к телефону и включил его. Устройство ожило, вибрируя от потока уведомлений: пять пропущенных звонков от матери, три от отца, десяток сообщений в Line, и даже одно голосовое сообщение от Аяко, которое он прослушает позже.

Но сначала – родители. Хироши нажал на номер родительского дома, который всегда был первым в списке контактов. Сердце колотилось где-то в горле, пока шли гудки. Один, второй, третий...

— Хироши? — голос матери, полный тревоги, заставил его сердце сжаться. — Где ты был? Мы звонили весь вечер!

— Привет, мама, — он старался говорить спокойно. — Извини, что не отвечал. Я... был занят.

— Занят? — в её голосе слышалось недоверие. — Настолько, что не мог ответить на звонки родителей? Мы беспокоились! Твой отец даже хотел ехать в Токио.

Хироши закрыл глаза. Родители жили в Камакуре, всего час на поезде от Токио. Отец готов был бросить всё и ехать, чтобы убедиться, что с сыном всё в порядке. От этой мысли стало одновременно тепло и стыдно.

— Мама, мне нужно кое-что вам рассказать, — произнёс он, собираясь с духом. — Это... не очень хорошие новости.

Повисла пауза, и Хироши услышал, как мать зовет отца к телефону.

— Я включу громкую связь, — сказала она. — Твой отец здесь.

— Хироши? — строгий голос Такэси Такаямы заполнил эфир. — Что происходит? Почему ты не отвечал на звонки?

— Папа, мама, — Хироши сделал ещё один глубокий вдох. — Меня уволили из "Сакура Технолоджи". Вчера.

Тишина, последовавшая за этим заявлением, была оглушительной. Он почти слышал, как его родители переваривают эту информацию, как обмениваются взглядами через стол на их маленькой кухне в Камакуре.

— Уволили? — наконец произнёс отец. — За что?

Не "как ты себя чувствуешь" или "что ты собираешься делать". Просто "за что". Типично для Такэси Такаямы, который всегда больше интересовался причинами и следствиями, чем эмоциями.

Хироши вкратце рассказал о злополучной презентации, о котах Ямады и о двух миллиардах йен потенциального контракта. С каждым словом голос отца становился всё холоднее.

— Ты хочешь сказать, что потерял работу из-за чьей-то глупой ошибки? — его тон был как лёд. — И ты даже не попытался бороться? Просто взял и ушёл?

— Папа, там не было вариантов, — попытался объяснить Хироши. — Директор Мори уже принял решение. Я просто взял на себя ответственность и...

— Ответственность? — перебил отец. — Какую ответственность? За чужую ошибку? Это не ответственность, Хироши, это глупость!

Мать попыталась вмешаться:

— Такэси, давай не будем так...

— Нет, Юми, — отрезал отец. — Наш сын шесть лет работал в престижной компании. Шесть лет строил карьеру. И всё это пошло прахом из-за какого-то стажёра и его кошачьих картинок? И Хироши даже не попытался объяснить, что это не его вина?