Затем, один за другим, они зажгли свечи внутри фонариков и аккуратно опустили их на воду. Течение медленно подхватило огоньки, унося их в открытое море. Это было прекрасное зрелище — десятки мерцающих огней, плывущих по тёмной воде, отражающихся в ней и создающих впечатление, будто сами звёзды спустились в океан.

— Красиво, правда? — прошептала Мидори, стоя рядом с Хироши.

— Невероятно, — согласился он, не в силах оторвать взгляд от уплывающих огней.

— Такеши-сан говорит, что фонарики привлекают души предков, — продолжила она. — Они приходят, чтобы благословить именинника и помочь его желаниям сбыться.

— Ты веришь в это? — спросил Хироши.

Мидори задумчиво посмотрела на удаляющиеся огоньки.

— Я верю, что в мире есть вещи, которые мы не можем объяснить логикой, — тихо ответила она. — Как художник, я вижу магию в самых обычных моментах. Океан, закат, звёзды... этот фонарик, плывущий по волнам... — Она повернулась к Хироши. — Так что да, я верю. Или хочу верить, что иногда вселенная слушает наши желания.

Хироши смотрел, как его фонарик плывёт всё дальше, маленькая точка света в огромной темноте океана. Что-то в этом зрелище затронуло глубокую струну в его душе. Он почувствовал связь — с этим местом, с океаном, с людьми, стоящими рядом с ним. И особенно с женщиной, чьё плечо почти касалось его собственного.

Когда последние фонарики скрылись за горизонтом, все вернулись к костру. Джин достал гитару и начал наигрывать мелодичные, спокойные композиции. Кейта с Акико сидели, прижавшись друг к другу, их силуэты, очерченные светом костра, казались единым целым. Акира, к всеобщему удивлению, отложил свой ноутбук и телефон и присоединился к общему разговору, хотя его взгляд периодически возвращался к экранам, словно проверяя, не пришло ли новое сообщение от его таинственной знакомой.

Такеши-сан, устроившись на большом валуне, начал рассказывать истории о прошлом городка. О том, как много лет назад сюда приходили киты, настолько близко к берегу, что казалось, будто они играют с местными детьми. О легендарных штормах, которые изменили линию побережья, но не сломили дух местных жителей. О древних верованиях, связанных с океаном, передававшихся из поколения в поколение.

— Моя бабушка говорила, — рассказывал старик, его морщинистое лицо в свете костра выглядело как древняя карта, испещрённая линиями прожитых лет, — что океан помнит всех, кто когда-либо соприкасался с ним. Каждый шаг по его берегу, каждый нырок в его глубины, каждую слезу, упавшую в его воды. И что иногда, если прислушаться очень внимательно, можно услышать голоса всех тех, кто жил здесь до нас.

Хироши заметил, как Такео, обычно прагматичный и рациональный, внимательно слушал, кивая, словно слова старика находили отклик в его собственном немалом опыте.

— Когда я был маленьким, — продолжал Такеши-сан, — здесь был другой ритм жизни. Мы вставали с рассветом и ложились с закатом. Не было телефонов, телевизоров, компьютеров. Наши развлечения были простыми — рыбалка, плавание, вечерние посиделки у костра. Но они приносили настоящую радость. — Он посмотрел на Хироши. — Поэтому я так рад видеть молодых людей, которые возвращаются к этой простоте. Которые выбирают океан вместо бетонных джунглей.

— Не могу представить, что когда-то здесь могло быть иначе, — сказал Хироши. — Этот городок кажется таким... вечным.

— Всё меняется, — мудро ответил старик. — Даже океан меняется, хотя и медленнее всего остального. Но главное — сохранить его дух. И вы, молодые люди, делаете именно это, даже не осознавая.

После ещё нескольких историй и песен компания начала постепенно расходиться. Кейта и Акико, извинившись, ушли первыми, держась за руки и о чём-то тихо переговариваясь. Но перед тем, как компания стала расходиться, Такеши-сан, разморенный тёплым вечером и хорошим сакэ, поделился одной из своих мудрых историй.

— Знаете, — начал он, глядя задумчиво на угасающие угли костра, — мой дед всегда говорил мне, что день рождения и день смерти — две стороны одной монеты. В нашей деревне существовало древнее поверье: когда ребёнок рождается, ему дают имя только через семь дней, чтобы смерть не нашла его слишком быстро. А когда человек умирает, семь дней его имя не произносят вслух, чтобы душа могла найти новый путь.

Старик помолчал, поправляя тлеющие угли длинной палкой.

— Дед рассказывал, что когда-то давно в нашей деревне жил рыбак, который родился и умер в один и тот же день года, с разницей в 88 лет. Люди говорили, что он замкнул круг жизни, и душа его не ушла в другой мир, а осталась хранить наш берег от штормов. Поэтому мы всегда помним и чтим как день рождения, так и день ухода — это не просто даты, а напоминание о том, что жизнь циклична, как приливы и отливы океана.

После истории Такеши-сана кто-то затянул весёлую рыбацкую песню, которую подхватили остальные. Простая мелодия с повторяющимся припевом о лодке, танцующей на волнах, и рыбе, играющей в лучах утреннего солнца, наполнила вечерний воздух радостью и беззаботностью.

"Старый рыбак выходит в море,

Когда звёзды ещё не погасли.

Его лодка танцует с волнами,

А сети полны серебристых надежд.

Эй-хо, эй-хо, рыбак и море!

Эй-хо, эй-хо, вечный танец волн!