— Вы должны хотя бы поесть с нами, — вдруг вмешалась Аяме. — Мы настаиваем.

— Хорошо, — вздохнул я, сдаваясь. Поем и сразу на выход. — Только я… сбегаю в уборную, умоюсь.

— Конечно, — кивнула Аяме. — Мы подождем вас в столовой.

Она развернулась и пошла по коридору, и я невольно проводил ее взглядом. Даже со спины она выглядела как королева. Идеальная осанка, уверенная походка… Хищница. Что же мне так везет на таких женщин? Мей, теперь эта Аяме.

По пути в поисках уборной я наткнулся на экономку.

— Доброе утро, Херовато-сан, — поклонилась она.

— Доброе утро, — ответил я. — Скажите, пожалуйста, а вы не видели моих сестер?

— О, не волнуйтесь, — улыбнулась она. — Хината-тян уже позавтракала и сейчас играет во дворе с Мику-тян. Они в полном восторге от сада. А Хана-тян…

Тут она снова улыбнулась, на этот раз как-то загадочно.

— Хана-тян тоже сейчас в очень приятной компании.

— В приятной компании? — удивлённо переспросил я.

Я замер. Хана? Хана, которая в своём двенадцатилетнем возрасте уже была воплощением любопытства и разрушительной энергии? Что же могло быть для нее "приятной" компанией?. Я вдруг забыл, что собирался умыться, хорошенько обдумать, как себя вести и как бы побыстрее отмахнуться от этой семейки Единственное, о чем я мог думать, это о Хане и её способности находить приключения на свою голову там, где их, казалось бы, быть не может в принципе. Так что ноги сами понесли меня в сторону столовой, желая как можно быстрее поесть, уважив хозяев, а потом, подхватив подмышки сестер, свалить.

Когда я вошёл, меня встретила почти полная тишина, нарушаемая лишь тихим звоном фарфора. За огромным столом из тёмного дерева, который мог бы служить посадочной полосой для небольшого самолёта, уже сидели. Ямада Аяме, с идеальной осанкой и чашкой кофе в руке. Госпожа Эми, с её мягкой улыбкой. И какой-то парень.

Он сидел, откинувшись на спинку стула, и сверлил меня взглядом, в котором читались скепсис, презрение и толика скуки. Он даже не поздоровался, лишь чуть скривил губы, делая вид, что я — не более чем назойливая муха. Кажется, ему было столько же, сколько и мне. Может, чуть меньше или чуть больше. Японцы, хрен поймешь. Выглядел он так, будто только что сошёл со страниц модного журнала, но при этом умудрялся сохранять вид человека, которому глубоко наплевать на все модные тенденции.

Я сел на предложенное мне место, чувствуя себя, как на витрине. Воздух можно было резать ножом. Я понял, что пахнет жареным.

— Погода сегодня обещает быть прекрасной, — нарушила молчание Аяме, обращаясь, кажется, ко всем сразу и в то же время ни к кому. — Йена снова немного укрепилась по отношению к доллару, что не может не радовать.

— Ах, да, погода чудесная, — подхватила Эми. — Сегодня я как раз хотела сегодня съездить в новый сад камелий, он только открылся, но… — тут она замолчала, и взгляд ее погрустнел. Я понял, что она думает о муже. Но Эми все же улыбнулась и продолжила: — Говорят, там невероятно красиво.

Парень молчал, продолжая испепелять меня взглядом. Я ковырялся вилкой в своём омлете, который казался мне на вкус картонным, и думал только об одном: как сбежать.

И пока я разрабатывал в голове план побега, дверь в столовую отворилась.

В проёме появились двое.

Первым шёл высокий седовласый мужчина в безупречно сшитом костюме. Он был лет пятидесяти, с властным лицом и проницательными глазами за стёклами дорогих очков. Он вёл под руку старика.

Старик же был одет в традиционное японское кимоно, и его лицо, изрезанное глубокими морщинами, казалось, ничего не выражало. Но глаза… глаза у него были живые, острые, и в них светилась недюжинная сила воли. Он опирался на трость, но держался прямо, с достоинством.

Все за столом тут же встали и поклонились. Я, как обезьяна, повторил за ними.

— Отец. Дедушка, — произнесла Аяме почтительно.

Мужчина в костюме, отец, кивнул, а затем его взгляд остановился на мне.

— А это, я так понимаю, и есть наш герой, — его голос был глубоким и ровным.

«Ну всё, приплыли», — подумал я.

Мужчина в костюме, которого Аяме назвала отцом, внимательно изучал меня, словно я был экспонатом в музее, который нужно оценить по всем параметрам. В его взгляде не было той колкой заинтересованности, что у Аяме, или скучающего презрения, как у парня за столом. Нет, он смотрел на меня с неким расчётом, словно прикидывал стоимость.

Старик же, тот, что в кимоно, просто кивнул, его морщинистое лицо оставалось непроницаемым. Но его глаза пронзили меня насквозь. Я понял, что самый опасный человек в этой комнате — это именно он.

— Прошу, садитесь, — спокойно проговорил отец Аяме, а потом повернулся к невестке, и его тон стал мягче: — Эми, как ты себя чувствуешь сегодня? Как Мика?

Эми, которая до этого сидела, опустив взгляд, подняла его и улыбнулась, эта улыбка осветила её лицо, как первые лучи солнца.

— Спасибо, отец, я чувствую себя гораздо лучше. Мика в полном порядке. Конечно, она была очень напугана, но благодаря милым сестрам Херовато-сана, оказавшимся рядом, ничего серьезно не произошло. Сейчас она играет во дворе.

Отец кивнул, на его лице появилась лёгкая, почти незаметная улыбка. Затем он перевёл взгляд на Аяме.

— Аяме, как Кайто? Что говорят врачи?

— Состояние стабильное, отец, — ответила Аяме, и её голос был ровным, словно она говорила не о своем брате, попавшем в аварию. — Операция прошла успешно, он восстанавливается. Хирурги сказали, — тут она повернулась ко мне, и её взгляд, острый, как лезвие самурайского меча, впился прямо в мои глаза, — что, если бы не доктор Херовато, он не доехал бы даже до больницы.