Шрифт:
— Пять букв — в конце концов, это не так уж много. — Он звонко расхохотался, а за ним и мы с Аннелизе.
Клара, объявил нам врач, идет на поправку. Ей прописали препараты, способствующие рассасыванию гематомы. Опасность была велика, но худшее позади.
— Мы сделаем ей КТ [105] и в зависимости от результатов будем решать, выписать ли девочку или еще немного понаблюдать.
— Что такое КТ, папа?
Клара уже поела. Меня поразил ее аппетит: это был добрый знак. Я вытер ей рот белоснежным полотенцем, чего не делал уже целый год и чего мне до смерти не хватало.
105
Имеется в виду компьютерная томография.
— Это как радар. Помнишь, что такое радар?
Насчет радара я объяснял ей, когда мы летели в Европу. Я не сомневался, что она помнит. У нее была чудесная память.
— Что-то вроде радио, которое помогает самолетам не сталкиваться.
— Только КТ — радар, с помощью которого можно увидеть, что у человека внутри.
— Как он устроен?
— Ну… — Я посмотрел на врача.
— Он похож на огромную стиральную машину. Ты ляжешь на коечку, и мы тебя попросим полежать смирно. Ты способна полежать смирно?
— Сколько времени?
— Четверть часа. Может, полчаса. Не больше.
Клара умолкла, призадумалась.
— Думаю, у меня получится. — Потом, повернувшись ко мне, спросила вполголоса: — Папа, а это больно?
— Ничуточки. Разве что скучно.
Клара успокоилась.
— Я придумаю какую-нибудь историю.
Я поцеловал дочку, и тут мой сотовый зазвонил. С тоской взглянув на Аннелизе, я собирался уже сбросить звонок. Но палец застыл на красной кнопке.
Майк.
— Прошу прощения.
Я вышел из палаты и ответил.
— Компаньон?
— Погоди, — сказал я.
Зашел в туалет, надеясь, что там пусто.
— Говори скорей.
— Что стряслось?
— Я в больнице. Несчастный случай с Кларой. Сейчас ей лучше.
— Что за несчастный случай? Сэлинджер, не надо так шутить.
— Она каталась на санках и врезалась в дерево. Теперь она вне опасности. Чувствует себя хорошо.
— Что, черт возьми, означает «вне опасности», Сэлинджер? Что…
Я закрыл глаза, прислонившись к девственно-чистой раковине.
— Послушай, Майк, у меня нет времени. Рассказывай, что ты нарыл. Здесь, в Зибенхохе, много чего случилось.
— Я попытался что-то еще разузнать о Грюнвальде, но, кроме некоторых подробностей относительно его теорий, ничего не нашел. Я имею в виду, ничего о его смерти.
— О его исчезновении, — поправил я.
— Ты действительно думаешь, компаньон, что он всего лишь исчез?
— Я ничего не думаю.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Нет, со мной не все в порядке. Но, пожалуйста, продолжай.
Короткая пауза. Майк прикуривал сигарету. Я сделал бы то же самое, но не стоило ради одной «Мальборо» приводить в действие противопожарную систему, да еще в больнице.
— Помнишь такую Эви? Она мне попалась еще раз.
— В связи с Манфредом Каголем?
— Точно.
— Экспертное заключение против строительства Туристического центра.
— Ты об этом знал?
— Да. Что еще ты обнаружил?
— Почти ничего. Экспертное заключение было оспорено, и через пять лет Туристический центр распахнул двери.
— Дерьмо.
Я стукнул кулаком в стену.
— Что с тобой, Сэлинджер?
— По-твоему, сколько Манфред Каголь получает в год с этого Центра?
— Включая гостиницы и прочую собственность в регионе?
— Да.
— Несколько миллионов евро.
Рот у меня наполнился желчью.
— По-твоему, Манфред мог убить Эви? — спросил я шепотом.
— Но какой у него мог быть мотив? — поразился Майк.
— Такой, что она зарубила его проект Туристического центра.
— Ты на неверном пути, Сэлинджер.
Такого ответа я не ожидал.
— Что ты говоришь?
— Говорю тебе, на месте Манфреда я целовал бы землю, по которой ходила Эви.
— Но… экспертное заключение…
— Экспертное заключение было неблагоприятным, и проект Туристического центра на Блеттербахе не прошел. Только этот первый проект представил не Манфред Каголь.
У меня закружилась голова.
Слишком много белизны внутри.
— Что за чертовщину ты несешь, Майк?
— Первый проект Туристического центра на Блеттербахе исходил не от «Эдилбау» Каголя. А от консорциума из Тренто, «Эдил груп — 80». Того самого, который построил изрядное количество заметных сооружений в округе.