Драили квартиру весь день, большую часть работы делала, разумеется, Лина, а свекровь в основном руководила процессом. Конфликт разгорелся вечером, когда все было сделано, оставалось поужинать, принять душ, разойтись по комнатам и лечь спать.

Инна Петровна завела любимую песню о том, как Лине повезло попасть в их семью. Она долго распространялась о себе, своих родителях, семейных достижениях и прочем, Лина это слышала не раз.

– По правде сказать, не понимаю, чем ты приглянулась Димочке.

Дальше последовал рассказ, как сын всегда хорошо учился, успевал по всем предметам, как увивались за ним красивые, умные девочки из обеспеченных семей, не чета такой дворняжке, как Лина.

– Он всегда был жалостливым, – нудела свекровь. – Но ведь на жалости далеко не уехать. Я не со зла говорю, пойми. Я добра желаю. Ты должна расти, тянуться за ним. Внешность уже не изменить, это уж как бог дал. Но посмотри, кем ты работаешь. Бухгалтер в заштатной фирме, зарплата – смех один, никаких перспектив. Ты не читаешь серьезных книг, не имеешь хобби, увлечения, которое развивало бы тебя. Катя, первая девушка Димочки, прекрасно играла в шахматы и писала стихи. А вторая, Мариночка, была талантливой спортсменкой – красавица, гибкая, стройная.

Лина терпела, слушала: не впервой. Про Катю, Марину и прочих прелестниц знала наизусть. Про свое убожество тоже слышала многократно и привыкла, но в тот день что-то мешало отключиться, перестать воспринимать, как она обычно делала. Каждое слово ранило, каждая насмешка переворачивала душу.

– За что вы так не любите меня? – внезапно спросила Лина. – Я не урод и не дура, у меня есть высшее образование, в отличие от вас, между прочим. Никаких вредных привычек, во всем вас слушаюсь, не грублю, не спорю. Сына вашего люблю, не гуляю, не перечу ни в чем. Почему вы вечно меня изводите?

Лина поймала себя на мысли, что кричит, а не просто говорит. Лицо свекрови пошло алыми пятнами, губы задрожали. Надо бы остановиться, но Лина не могла, прорвались годами копившиеся раздражение, обида, боль.

– Эти ваши Мариночки и Катеньки давно уже послали бы вас куда подальше! Не они сами, так их родители. Или наставили бы вашему драгоценному сыночку ветвистые рога, его же дома месяцами не бывает! Но вы не цените меня! А почему? А потому что вы злобная старая ведьма с неустроенной личной жизнью. Свою семью не сохранили, муж сбежал от вас, вот вы и вымещаете все на мне, измываетесь, знаете, что заступиться некому!

Инна Петровна боком, словно воробей, подскочила к Лине и ударила по щеке. Пощечина обожгла и отрезвила. Еще секунда – и Лина отвесила бы свекрови ответную, но что-то остановило ее. Они смотрели друг на друга, а после Инна Петровна прошипела:

– Всё, дрянь, ноги твоей больше в моем доме не будет. Димочка приедет, я ему все расскажу. Пусть знает, какая ты. Живешь на всем готовом и оскорбляешь его мать.

Она развернулась на каблуках и удалилась к себе.

Лина упала на табурет. Можно представить, что скажет Диме Инна Петровна. Дима хороший сын, очень любит мать, уважает, прислушивается к ее мнению. Если она решит развести их с Линой, то можно не сомневаться: так и будет. Разойдутся они.

До этой минуты старухе была удобна такая сноха, как Лина: безответная серая мышь, вдобавок сирота, но теперь, когда Лина показала зубы…

Хотя и знала, что бесполезно, Лина попробовала извиниться, постучалась к свекрови. Ответом было каменное молчание. Инна Петровна так и не вышла из комнаты.

Одна была надежда – на куколку.

Собрав угощение, Лина пошла к себе в комнату, сделала все, как всегда: усадила куколку на столик, разложила еду.

– На, куколка, покушай да моего горя послушай.

Жаловалась Лина на этот раз долго. И плакала, не могла успокоиться. Так и заснула в слезах. Среди ночи проснулась, шум послышался, но такая слабость напала, что глаза открывать не хотелось. Лина повернулась на другой бок и снова заснула.

Угощения на столике утром не было – этому Лина давно перестала удивляться. Проследить, как куколка ест, она и не пыталась. Сразу поняла: не ее ума дело. Меньше знаешь – крепче спишь.

Было воскресенье, на работу идти не нужно, поэтому проснулась Лина не по звонку будильника. Оделась, умылась. В квартире было тихо, свекровь еще не вставала, что было странно. Скоро десять, а Инна Петровна еще в кровати?

Потоптавшись возле двери ее спальни, Лина постучалась. Потихоньку, потом громче. Позвала, окликнула еще раз. А после открыла дверь.

…Дима сидел на кухне и пил водку.

Пил он мало и редко: плохо переносил алкоголь. Но сейчас не знал, как еще снять стресс, все-таки поминки по родной матери, сороковой день.

Через три дня Диме опять уезжать. Давно не жил дома так долго, больше месяца. Но уж такие обстоятельства, куда деваться.

Смерть матери от инфаркта Дима переживал тяжело. Лина знала, что он любит ее, поэтому всячески старалась поддержать мужа в его горе.