Покойница растянула губы в улыбке.

– Внученька, – проскрипела она. – Теперь ты моя.

Ксения попятилась.

– Не выйдет. Дверь не откроется.

Мертвая старуха стала выбираться из гроба. Ужас придал сил, и Ксения бросилась к окну, но не успела сделать и пары шагов, как громоздкий шкаф легко отъехал от стены и загородил оконный проем.

Ксения взвизгнула и шарахнулась в сторону. Покойница стояла возле стола, на котором высился гроб.

– Не выберешься, – сказала она и усмехнулась.

Ксения снова метнулась к двери, чтобы оказаться подальше от восставшей из мертвых ведьмы, схватилась за ручку, стала трясти ее. Влажные от пота пальцы соскальзывали.

Бесполезно! Не получается! Что может спасти?

Крестик, который дала тетя Галя, Ксения сняла, когда умывалась с дороги и переодевалась из уличной одежды в халат, да так и забыла надеть. Молитвослов остался в спальне, возле кровати, соль, наверное, имелась на кухне, да только до нее не добраться.

От отчаяния Ксения закричала и, оставив в покое дверь, развернулась лицом к проклятой ведьме.

– Что тебе от меня нужно? Я ведь твоя внучка!

– Вот именно, – непонятно ответила мертвячка.

Взгляд Ксении упал на угол комнаты, где висела икона. Вот оно, спасение! Ведьма, вытянув руки, неуклюже двигалась к Ксении, стараясь схватить ее, но та увернулась и подбежала к стене.

Высоко, не достать! Она увидела стул и потянула его к себе.

– Ты не веришь. Икона без веры – деревяшка! – хрипела ведьма.

«А это мы еще посмотрим!»

Ксения схватила икону, прижала к груди, как щит, повернулась к ведьме. Та была уже совсем близко. Ксения поняла, что зажата в угол: с левой стороны от нее стоял стол с гробом, с правой надвигалась мертвая бабушка.

– Никуда не денешься, – сказала старуха. – Моя будешь.

Ксения, которая никогда не была верующим человеком, давеча она сказала тете Гале правду, почувствовала, что вся ее внутренняя сила и энергия, сама жизнь сосредоточены на иконе, которую она судорожно сжимала в руках. Ничто никогда не было ей так дорого, ни на что Ксения не уповала больше. Должно быть, это и есть истинная вера?

– Помоги, защити, – шептала она. – На тебя уповаю!

Ведьма, которая была в двух шагах, услышала. Захохотала, заухала.

– Вот ты и попалась! Знаешь ли, чей образ в твоих руках?

«Христос, Богородица, Николай Чудотворец», – пришло на ум.

Ксения понятия не имела, кто еще, кроме них, может быть изображен на иконах.

– Мой владыка, мой защитник, – выкрикнула ведьма. – Род наш древний, икона передается по женской линии к тому, в ком сила есть. Но не было силы ни в дочери моей пустоголовой, ни в тебе, дурехе. Порожние вы, сухие головешки, нет у вас дара. А потому…

Внезапно мертвая ведьма резким жестом выбросила руки вперед, и Ксения не успела уклониться. Да и не смогла бы, слишком потрясенная услышанным.

Ледяные, каменные руки легли сверху на ладони Ксении, сжимавшие страшную, богопротивную икону, стиснули пальцы молодой женщины – не вырвешься. Ведьма рванула внучку на себя, и теперь они стояли лицом к лицу, а между ними – икона, прижатая к груди Ксении.

– Твое тело – моя душа. Мое тело – твоя душа. Да свершится! – выкрикнула ведьма.

Ксения тоже закричала и дернулась изо всех сил, но мертвые руки держали крепко, а в груди разливался холод.

– Да свершится! Да свершится! – завывала ведьма, и Ксении казалось, весь дом дрожит и трясется, студеные вихри закручиваются вокруг нее, а сознание ускользает. Она летела куда-то – и не было больше полутемной комнаты, иконы, гроба, мертвой старухи.

Ничего не было.

…Галина не спала всю ночь. Грудь сдавило, сердце, наверное. Врач сказал, стенокардия, еще и давление высокое, и диабет. Лечиться нужно. Галина купила таблетки, но все никак не могла начать их принимать. Химия, ничего хорошего. Подсядешь на них, потом не слезешь, так и будешь до конца жизни глотать. С другой стороны, без них этот самый конец, может, скоро и придет.

Покойный муж всегда вставал рано, и Галину приучил. Спала ночью или нет, в шесть часов поднималась с постели. Умывшись, заправив кровать, пожилая женщина вышла на крыльцо.

Вчера был дождь, но сейчас небо чистое, ни облачка. Хороший день будет, ясный. Она прошла по двору, подошла к воротам, задумавшись о своем, не отдавая себе отчета, зачем это делает. Открыла ворота, выглянула на улицу. Пусто, никого нет, рано еще.

Галина посмотрела на дом напротив. Слава богу, померла Нинка, перестала глаза мозолить. А то, как ни выйдешь, только и ждешь, что ведьма высунет свою мерзкую рожу, зыркнет погаными глазищами.

Внезапно Галина увидела, что возле ворот ведьминого дома стоит женщина. Галина удивленно моргнула: все время она там стояла или только что появилась? На зрение Галина не жаловалась, как могла проглядеть?