Дальше были хаос и кошмар. Марина Геннадьевна сняла с внучки сережки, швырнула на стол, рассказала, как обследовала Лизу, как к ведьме Эмме ходила, что узнала. Олег слушал, не перебивал, Настя подвывала в уголке, прижимая к щеке ладонь. Лиза, словно очнувшись ото сна, прикусив губу, смотрела на бабушку, глаз с нее не сводила.

– Доктора надежды не давали, надо было что-то предпринять! Да, я пошла, – захлебываясь словами, заговорила Настя. – Олежка, милый, это ради тебя, ради нас! Девочка крепкая, смотри, ничего не случилось! Мы бы скоро поженились, ты поправился окончательно, сняли бы сережки, кому от этого хуже?

– Родной дочери не пожалела. Настя, что ты за человек?! И человек ли ты? Выйти замуж, благополучно жить хотела, а попутно из меня монстра сделать! А провинился бы или надоел, управа быстро найдется, вдоветь тебе не впервой. – Голос Олега был тихим и страшным. Он поглядел на Лизу. – Я который месяц в долг живу, у ребенка отнимаю. Прости, милая.

Он снял кольцо и бросил на стол.

– А ты убирайся из моего дома.

На Настю он больше не взглянул.

Прошел месяц. Сложно поверить, но все вернулось на круги своя. Бабушка и внучка снова жили в поселке под Быстрорецком. Лиза вернулась в свою школу, оправилась, стала прежней – дети выносливы и умеют забывать плохое.

Настя возвратилась в свою квартиру, с дочерью и бывшей свекровью не общается. Что творится в ее голове, как она сумела договориться со своей совестью, бог весть.

Олег открыл счет на имя Лизы, перевел большую сумму. Лиза сумеет получить ее, когда ей исполнится восемнадцать. Пока он жив. Врачи говорят, в любой момент все может измениться, конечно. Но, с другой стороны, то же самое можно сказать каждому из нас…

Лина была невзрачная. Не было в ней яркости, манкости, мужчины на улицах не оборачивались, с ума по ней никто никогда не сходил. Когда она смотрела в зеркало, то видела миловидную молодую женщину, не уродину, не толстуху, но и не худышку. Черты лица правильные, волосы густые. Но что-то все равно было не так.

Подруга Лиза сказала, что нет в Лине огонька, стержня, энергии – и эта вялость, излишняя покорность и соглашательство все портят. Возможно, подруга была права. Даже скорее всего. Но такой уж характер, не переделаешь.

А вот Дима, муж, сумел разглядеть Лину, полюбил, женился. Может, она и раскрылась бы, расцвела пышным прекрасным цветком, но не сложилось. Жили молодые с Диминой мамой. Квартира хорошая, трёхкомнатная, как говорится, не сталкивались лбами, не мешали друг другу на кухне. Мамина комната, Димы с Линой, общая гостиная и кухня – места всем хватало.

Вдобавок Димы по большей части и дома не бывало, такая профессия: механик на судне, в дальнее плавание ходил, постоянные разъезды.

Возможно, в этом и крылся корень проблемы. В редкие периоды, когда Дима приезжал домой, обе женщины крутились вокруг него, он был окружен заботой, нежностью, никаких ссор и конфликтов, сплошная радость. Мать не критиковала сноху, а Лина, как уже было сказано, в силу характера своего не жаловалась, не возмущалась и не роптала.

А вот когда Дима, насладившись домашним уютом, отбывал в очередной рейс, для Лины начинался кошмар.

Надо сказать, что свекровь, Инна Петровна, в общем-то не была отвратительной бабищей, только и думавшей, как сжить невестку со свету. Скорее всего, она полагала, что делает хорошее дело: советует, поправляет, учит жизни.

В лице Лины она нашла отличный объект для воспитания. Сирота, мать умерла, когда девочке было три года, отец – когда только исполнилось восемнадцать.

Много лет одна на свете, а родители, как говорила Инна Петровна, были настолько непутевые, что все, что сумели нажить, – гараж, в котором даже машины не было, барахло одно.

Лина перебралась к мужу и свекрови из общежития; из имущества – пара сумок, и Инна Петровна почитала своим долгом научить ее азам «нормальной жизни». Лина полагала, что и прежде жила нормально, но у свекрови было иное мнение.

Решительно все Лина делала неправильно: готовила, убирала квартиру, стирала, гладила, одевалась, разговаривала, ходила. В корректировке нуждался каждый шаг, и Лина задыхалась в бесконечном потоке рекомендаций и замечаний.

Капусту в борщ следует добавлять на двадцать минут раньше остальных овощей. Блины делаются исключительно на сыворотке. Генеральная уборка подразумевает (в том числе) и мытье окон, неважно, какая погода на улице. Зубную щетку нужно хранить в футляре. Постельное белье меняют раз в десять дней. Розовый цвет отвратителен. Фиолетовый и сиреневый еще хуже. Тоник для лица, как и лосьон для тела, – бесполезная трата денег. Хорошая хозяйка сама выпекает торты, печенье и пирожные, не покупает готовые. И так далее и тому подобное.

До открытого конфликта никогда не доходило, Лина улыбалась, благодарила за науку и делала все так, как ей велели. Хотя, наверное, более независимая, своенравная женщина попыталась бы поставить Инна Петровну на место, отстоять право поступать по своему разумению, но у Лины на это не хватало духу.

Однако в глубине души она ненавидела свекровь все более отчаянно. Невысокая, поджарая, с коротко подстриженными волосами и накрашенными бордовой помадой губами, источающая запах фиалки, Инна Петровна улыбалась с оттенком снисходительности, говорила тихо, но ядовито, в дверь входила без стука. При одном лишь звуке ее голоса в душе Лины все чаще поднималась тяжелая, душная волна неприязни, которую, впрочем, ей удавалось подавить.