— Я и твердые съем, мне за милую душу пойдут.

И, подтверждая свои слова, живо слопал дюжину желтых фруктов, сплевывая семечки и корки.

— Впереди река. Я с дерева увидел. Не думаю, что нам возведут мост. Попробуем вплавь? Или пройдемся вдоль берега, поищем отмели и брод?

— Давай немножко пройдемся, — попросила Райна.

Они быстро добрались до реки и пошли вдоль обрыва в поисках если не отмели, то хотя бы удобного спуска. Райне пришлось внимательнее следить за големом — каменная туша держалась слишком близко к краю. А ну как упадет? Поднимется ли? А вдруг разобьется на куски?

— Ух, ты!

Вопль Даллака возвестил об очередной находке. На лугу, среди травы, рос одинокий, чуточку чахлый, но самый настоящий куст кристаллов. Райна тронула мягкую верхушку, погладила серединные ветки. Даллак, расплывшийся в улыбке, отломил окаменевший кусок. И еще кусок.

— Не могу поверить!

Райна тоже верила и не верила. Неужели это все наяву? Не забылась ли она сном после лекарств? Она стоит посреди Пустоши, возле своего голема, а рядом — только протяни руку — куст кристаллов. Дивный сон — если это был сон — продолжался недолго и превратился в кошмар. На траве, впереди и сзади, заплясали огоньки пламени. Первая саламандра будто вынырнула из-под земли. Потянулась, огляделась по сторонам, и закружилась в танце с присоединившимся к ней партнером. Огненный круг полыхнул и замкнулся. Лис прыгнул, стараясь достать саламандр, и с шипением растворился в воздухе.

Райна сосредоточилась, заставила голема идти вперед, к противникам. Танцующая пара отбежала, потянув за собой кольцо огня. Приказ: «Назад!» ничего не изменил. Саламандры, кружась, двигались к холму. Райна и Даллак, подгоняемые пламенем, шли за ними.

— У меня не хватает воли, — призналась Райна, пытавшаяся отправить голема в атаку. — Я их боюсь. Он доходит до огня и отступает.

— Куда они нас ведут?

— Ох, даже думать об этом не хочу!

Утро было слишком добрым, чтобы день так же и продолжился. Сгинувший завтрак из запеченных золотых грибов явно не на алтарь Лль-Ильму пошел. У Даллака на душе затяжелело еще когда хлебными фруктами перекусывали, но он это списал на вчерашние болотные приключения и непонятные слова Райны. Показалось, что поцелуй был по симпатии, а не во имя спасения. А потом Райна сказала: «Больше не надо». Даллак отказы понимал, никогда не настаивал. И вчерашний поцелуй выбросил бы из головы: не пришелся по нраву, бывает, а у болота Райна просто сильно испугалась и не придумала, как его по-другому от огней и свирели отвлечь. Но… повисла какая-то недосказанность. Как будто перед Райной возник барьер, который она не решается переступить, чтобы проявить симпатию. Вера? Или нежелание привязываться к тому, кто не сможет стать законным супругом и защитником?

Загадки и догадки занимали Даллака до находки куста кристаллов. Чистая радость все прочие мысли вышибла. Он расцарапал пальцы, отламывая веточки — и себе, и Райне. Окропил первую добычу кровью. Как положено. Только Лль-Ильму мало показалось.

Даллаку не раз говорили, что саламандры проворнее многих хищников. Теперь ему довелось в этом убедиться. Первый ящер, разбрасывавший снопы искр при каждом шаге, был черным, словно умелый скульптор высек его из куска угля. Искры падали на траву, жадно пожирали сырую зелень и землю, разрастались, превращаясь в клубки огненных змеек. Вторая саламандра была серой, как будто ее хорошенько припорошили пеплом. Такие же искры под лапами, копье — явно смазанное ядом. Ни набедренной повязки, ни украшений вроде браслета или ожерелья на ящерах не было. Огненные змейки быстро описали круг, заперли Райну и Даллака в горящем кольце. Лис, почувствовавший нарастающий страх Даллака, прыгнул без приказа — попытался ухватить зубами копье. Он превратился в облачко пара на середине прыжка. Обломок кристалла, сжатый в кулаке, мог бы возродить защитника, но Даллак решил обойтись без ненужной траты.

Саламандры плясали — то ли уже торжествовали победу, то ли разговаривали на языке тела, без звуков. Огненное кольцо подчинялось их движениям. Райна отправила голема в атаку. Ящеры проворно ускользнули из-под базальтовых ног, потянули добычу за собой на огненном аркане. И Даллак, и Райна подчинились чужой воле. Опаленные, прокопченные, они шагали по запорошенной пеплом траве, шаг за шагом приближаясь к неведомой, но наверняка неприятной цели.

— Алтарь!

Даллак первым заметил выжженную дотла площадку с каменной чашей, в которой горел неугасимый огонь.

— Сейчас... — у Райны застучали зубы. — Обними меня. Не отпускай. Я сейчас попробую их растоптать.

Даллак обхватил Райну за плечи, прижал к себе, позволяя и заставляя опереться спиной. Райну била дрожь, шею и руки покрыли мурашки. Голем пошел в атаку, даже дотронулся каменной ручищей до одной из саламандр и лопнул, рассыпаясь на кусочки. Райна всхлипнула, развернулась, утыкаясь Даллаку в плечо, и расплакалась.

Огненное кольцо начало сужаться. Языки пламени облизали башмаки Даллака, попробовали на вкус штаны. Он подхватил Райну на руки и сделал вынужденный шаг вперед — прочь от горящей травы. Навстречу раскаленному камню. Саламандры танцевали вокруг чаши, утратив прежнее безмолвие. Они слитно шипели, как будто читали какое-то заклинание, перебрасывали друг другу копье, ловко перехватывая древко.

Пустошь вмешалась в последний момент, словно собиралась с силами, чтобы дотронуться до болезненного ожога. Земля задрожала, растрескалась. И Чаша, и саламандры исчезли в быстро расширяющемся провале. Даллак подался назад, прочь от осыпающихся под ногами камней и комьев земли, и тут же шагнул вперед — огонь опалил спину, с треском укоротил волосы. Да еще Райна испуганно дернулась... так и полетели вниз, в обнимку.

Даллак ни помолиться, ни попрощаться с жизнью не успел. Короткий полет закончился болезненным столкновением с твердью. На этот раз на него упала не только Райна, еще и добавка камнями догнала. По лбу врезало так, что в глазах потемнело. Наверное, ненадолго, потому что Райна, трясшая его за плечи, не успела как следует разрыдаться — только всхлипывала.