Пальцы госпожи Линь, по-прежнему державшие пиалу, остановились. Мой намек на то, что я заберу его жизнь был принят. Она не отвела взгляда, но взгляд стал тяжелым, как вес древнего камня.

— А ты, я смотрю, решил копать не в земле, а под фундаменты. Проклятие отложенной смерти… — она тихо усмехнулась. — Вещь редкая и очень дорогая. И следы от него не ведут к уличным знахарям. Таких людей очень мало, и они очень ценны для многих уважаемых членов общества. Тронув его, ты многим перейдешь дорогу.

— Я это прекрасно понимаю, но он тронул кровь дракона и нарушил правила улиц. Мы не пускаем кровь пробудившихся, не пытаемся их убить. Максимум — обмануть или ограбить.

— Как же прекрасно, когда кровь дракона говорит за правила улиц, — отсалютовав мне чашей, она пригубила вино и продолжила: — А вторая?

— Мне нужен Первый Советник. Все, что может его скомпрометировать. Желательно — на веки вечные. Все, что покажет его связи, сделки, шаги. В идеале — его прошлое. Или то, что он хотел бы забыть. У меня хватает информации, но нужно все собрать воедино.

На этот раз ее молчание было долгим. Потом она вдруг усмехнулась, словно услышала забавную притчу:

— Ты опоздал, мальчик. Сегодня утром он в спешке покинул Облачный город. Говорят, в полдень его корабль уже вышел в сторону столицы. Впопыхах, без торжеств и проводов. Зато с усиленной охраной. Ходили слухи, что он очень испугался кого-то из дома Огненного Тумана, в чьих волосах знаки скорби и мести.

Я чуть наклонил голову:

— Страх — тоже форма признания.

— Компромат, Фэн Лао, — проговорила она, делая акцент на каждом слоге, — это товар не из тех, что лежит на прилавке. Это шелк, что может оказаться веревкой. Или письмом с приговором.

— Я не жду подарков. — Я достал из сумки сверток, развязал шелковую обертку и положил на стол два слитка нефрита. Идеально обработанные, но куда важнее, что на каждом стояла красная печать Министерства Обрядов династии Гуань. Печать старой династии, что так ценится среди знающих.

— Они доверху наполнены эссенцией Изнанки, — сказал я спокойно. — Можешь отдать на проверку, если не веришь, но любой артефактор скажет тебе то же самое.

Она отложила пиалу. Встала. Обошла стол и склонилась над нефритом. Вдохнула его запах, и, судя по тому, как ее глаза потемнели, она что-то поняла.

— Сегодня ты меня очень удивил, Лао. Откуда они?

— Из тех мест, где выжить почти нереально. Но мне удалось, и, как видишь, я не остался с пустыми руками.

Она развернулась и, прошелестев халатом, вернулась на место. Выпив вина, она кивнула на чашу, и я налил ей еще.

— Цзянь Вэй хорошо научил тебя вести переговоры, — произнесла она наконец. — Ты не просишь, ты предлагаешь. Не умоляешь, а торгуешься. Он был мастером слова, и ты — его наследник и в этом тоже. — Она чуть склонилась отдавая дань памяти моему наставнику.

Я кивнул.

— Благодарю за столь лестную оценку, госпожа. Я знаю, что прошу многого, но за это я и плачу немало.

Она долго молчала. Потом снова взглянула на слитки.

— Ладно, тень, что теперь зовется драконом. Первый слиток — за имя. Второй — за информацию. Но если ты умрешь раньше, чем узнаешь, то знай — я не возвращаю оплату. Даже мертвому. — От этих слов мои губы расплылись в улыбке. Знала бы она, насколько я теперь близок к мертвым, но мне оставалось лишь кивнуть со словами:

— Договорились.

Сумерки взяли Нижний город в свою власть. Последние лучи уходящего солнца скользили по крышам превращая их в подобие расплавленного янтаря. Сделка с хозяйкой Сада Девяти Врат прошла лучше чем я ожидал. Да цена велика, но наставник всегда учил, что деньги это лишь ресурс для достижения цели, а никак уж сама цель. Я шел медленнее чем мог, чтобы прийти чуть позже старейшины Огня. Это заставит его если не злиться, то как минимум задуматься почему я себе позволяю подобное поведение.

Когда-то в прошлой жизни я был наивным глупцом верящий в то, что старейшины это образец для подражания в мире Цзянху. Но за прошедшие недели все очень сильно изменилось. И теперь — я драконорожденный, да еще к тому же сянвэйши Призрачной Канцелярии, а он — всего лишь преступник, цепляющийся за свою власть. И я опаздывал не случайно. Это была вежливая пощёчина, завернутая в шелковый платок этикета.

Чайная столь любимая наставником стояла, спрятавшись в конце закоулка, будто сама пряталась от слишком громких разговоров. Уютная, как домашнее воспоминание, вот только снаружи за ней наблюдали.