— О, а ты, должно быть, Сая-тян? — произносит он с улыбкой. — Ты именно такая, какой я тебя себе представлял.

— Вы кто? — я хмурюсь и делаю шаг назад.

— Сая, это Нори-сама, — растерянно произносит бабушка.

— Нет, — качаю головой я. — Я знаю Нори-сама, а это какой-то самозванец.

Тётя смотрит в недоумении то на меня, то на бабушку. Она не видит ни одного из лисов, так что ей наши разборки совершенно непонятны. Впрочем, от этого они не перестают быть менее энергозатратными. Ветер тревожно колышет ветви деревьев. Солнечный свет, проникающий сквозь них, совсем не греет.

Два лиса глядят друг на друга с враждебностью. Я же жду ответа.

— Ах, должно быть, это моя вина, что ты запуталась, милая, — говорит чужак, склоняясь ко мне, словно хочет потрепать по голове.

Я уже готова увернуться, но мой Нори-сама оказывается быстрее: он отбивает его руку ладонью, и на долю секунды хвост чужака встаёт дыбом.

— Дело в том, что тот, кого ты зовёшь Нори-сама, на самом деле лишь исполняет обязанности покровителя храма, — произносит он медленно.

— Исполняю обязанности?! — зло усмехается мой лис. — Так ты это называешь? Ты сбежал, бросив это место на произвол судьбы. Я был вынужден стать покровителем. А теперь ты просто вернулся и хочешь снова занять своё место?! Да ты умом тронулся, брат!

— Брат? — переспрашиваю я, поворачиваясь к бабушке. Та потирает подбородок хмурясь.

— Хм, это многое объясняет, — произносит она спустя некоторое время. — Видишь ли, Сая, когда-то наш храм защищали два лиса-покровителя — Кита и Минами. Потом они по какой-то причине сильно рассорились, и остался лишь Минами. После он на некоторое время покинул храм, и его заменил брат. Но теперь настоящий Нори-сама вернулся. И тебе нужно заключить с ним договор и стать его хранительницей…

— Отказываюсь! — говорю я, не дав ей закончить.

— Но, Сая, храм не может существовать без покровителя, — мягко возражает бабушка.

— У храма уже есть покровитель. Этот лис, с которым у меня договор, — невозмутимо говорю я, глядя в глаза чужаку. — Я уже знаю, чего ожидать от него. А вас, уважаемый, я не знаю. И знать не хочу!

Наверное, всё дело в том, что я сама всю жизнь чувствовала себя отверженной, потому сейчас, когда какой-то незнакомец пытается выгнать Нори-сама с его места, меня это возмущает до глубины души. Да кто он вообще такой?! Отсутствовал где-то, а теперь заявился, будто только его и ждали!

На секунду в глазах чужака вспыхивает красный огонь. Совсем как у Нори-сама в его истинной форме.

— Ты слышал её, брат, — спокойно говорит мой Нори-сама. — Хранительница подтвердила, что я покровитель этого храма.

Чужак поджимает губы недовольно. Кажется, собирается ещё что-то сказать. Но я больше не хочу ничего слышать. Разворачиваюсь и иду к своей пристройке. Хочется захлопнуть за собой дверь и забыть всё. Нори-сама молча следует за мной. Мне хочется расспросить его подробнее про конфликт с братом и про его прошлое. Надеюсь, что он не станет уходить от ответа.

— А хранительница знает, что это из-за тебя погибли её родители? — бросает вдруг чужак мне в спину.

Земля под ногами будто теряет свою привычную твёрдость. Шум в ушах становится почти оглушающим. И хотя я не могу помнить той ночи, когда они погибли, перед глазами появляется чёткая картина: дождь, перевёрнутый автомобиль в кювете, мигающий огонёк аварийки, а над всем этим на дороге — серебристый девятихвостый лис с горящими красными глазами.

— Это… правда? — дрожащим голосом, спрашиваю я, поворачиваясь к Нори-сама.

Тот глядит на меня виновато. Лисьи уши поджаты, как у нашкодившего пса.

— Сая, я… всё объясню, — говорит он тихо.

Внутри меня словно что-то надрывается. В висках пульсирует, в горле образуется ком. Я срываюсь с места и убегаю. Я не знаю точно, куда несут меня ноги — лишь бы подальше от храма и от этого гадкого лиса. Слёзы застилают глаза. Как он мог? Ведь я же доверяла ему. А он… предал меня. И я не знаю, прощу ли его когда-нибудь.

Я сама не понимаю, как оказываюсь на месте аварии, в которой много лет назад погибли мои родители. Сейчас тут не осталось и следа того трагического события.

Да, ведь почти двадцать лет прошло… Я поднимаю глаза к пасмурному небу. И что это со мной? Я ведь должна была уже смириться. Раньше я думала, что мне чертовски не повезло, что мои родители погибли. Но правда в том, что я была зациклена на этом и не замечала, как много для меня сделали тётя и бабушка. Я была такой незрелой…

Выхожу на дорогу и оглядываю издалека тоннель. Время от времени из него выезжают автомобили и проносятся мимо. Только я стою, как привидение, смотрю в чёрный проём и ощущаю, как по телу пробегает дрожь. Меня охватывает странное, необъяснимое чувство. Как будто само это место дышит чем-то злым.