— Бодроцвет быстро растёт, — послышался знакомый голос. Я поднял голову и увидел Ноя — он всё это время был здесь, под крышей теплицы, развешивая ульи, сплетённые из корней ясеня.

— Уже завтра цветы будут в идеальной стадии для опыления, — добавил он.

В этот момент в теплицу влетела Шелли, неся цилиндрическую клетку, укрытую тканью.

— Хорошо, что у нас есть эти замечательные создания, — пропела она весело.

Шмели, которых она принесла, мало походили на обычных: они были похожи на крошечных колибри с переливающимися крылышками, как у стрекоз. Когда они суетились в клетке, доносился негромкий звон, будто стеклянные бусинки сталкивались друг с другом.

— С тех пор, как к ним подсадили новую королеву Лулу, они с нетерпением ждали нового дома, — объяснила Шелли.

— Можно взглянуть на королеву? — глаза Грэга загорелись от любопытства.

— Конечно, — с улыбкой сказала Шелли, ставя клетку на землю. — Я даже надеялась, что именно ты окажешь нам честь и переселишь её в центральный улей.

Она указала на один из ульев, свисающий со средней балки.

— Что нужно делать? — с готовностью спросил Грэг. Мы с Шелли переглянулись через его голову, обменявшись нежной улыбкой.

Она опустилась на одно колено, аккуратно открыла клетку и вынула на ладонь самого крупного шмеля.

— Иди сюда, — тихо позвала она мальчика, показав ему жестом протянуть руку. — Держи Дебору нежно, но крепко. У неё осталось всего одно крыло.

— Что с ней случилось? — Грэг моментально погрустнел.

— Бывает, что люди собирают шмелей ради красоты и удаляют им крылья, чтобы не улетели. Эти создания стоят дорого, и жадные Ашеры не хотят терять своё золото, — объяснила она и осторожно переложила королеву на раскрытую ладонь мальчика.

Дебора неуверенно переступила на тонких лапках, посмотрела на Грэга огромными пурпурными глазами и медленно хлопнула длинными ресницами.

— Почему нельзя просто получше за ними следить? — ахнул Грэг, прижимая Дебору к груди так бережно, словно она была самой хрупкой драгоценностью в мире. Его голос задрожал от возмущения и горя.

— Думаю, ещё потому, что многих раздражает звук их полёта, — тихо ответила Шелли, усмехнувшись как-то грустно и потерянно.

Грэг замер, глядя на шмелиху в своей ладони, будто хотел одной силой мысли уберечь её от всех обид, какие только можно представить. Он осторожно погладил её подушечкой пальца по макушке, и я видел, как дрогнули его ресницы — ещё чуть-чуть, и он бы заплакал.

— Но давайте не будем о грустном, — быстро встрепенулась Шелли, выдергивая нас обоих из этой ямы печали. — Теперь у неё есть дом. И люди, которые о ней позаботятся.

В этот момент Ной притащил стремянку и поставил её аккурат под центральным ульем. Всё было готово.

— Ты очень добрый мальчик, — с нежностью сказала Шелли. — Давай, отведи её домой.

— Хорошо, — ответил Грэг, собираясь с силами. Он поднялся по ступеням осторожно, как рыцарь, несущий в руках потерянную принцессу. Я видел, как он шепчет что-то Деборе, успокаивая её, словно понимая, что для неё это тоже важный момент.

Я почувствовал, как Шелли сплела свои пальцы с моими. Взглянул на неё — её глаза блестели, полные чувства.

— Я знала, что ему это понравится, — шепнула она. — В последнее время он стал очень тревожным. По ночам ходит без сна. Мы с Ритой стараемся занять его чем-то добрым, пока ты весь в тренировках.

— Серьёзно? — удивился я, глядя, как Грэг осторожно опускает шмелиху в новый улей. Его движения были полны почти священного трепета. — Даже не заметил. Вы с Ритой большие молодцы. Но всё равно… это знак. Мне надо больше времени проводить с ним.

— Он всё понимает, — Шелли крепче сжала мою руку. — Он гордится тобой.

— Я знаю. Но… — вздохнул я, чувствуя, как внутри поднимается знакомая тяжесть. — Я хочу, чтобы он чувствовал себя моим сыном. По-настоящему. А не просто каким-то приложением к моим делам. Я сам когда-то был на его месте. Когда на тебя не смотрят, не слушают. Когда ты для них — просто мебель…

Слова застряли в горле. Воспоминания были свежими и горькими, будто только вчера.

— Я не понимаю, как можно было не заметить такого человека, как ты, — прошептала Шелли и прижалась ко мне щекой. — С того самого дня, как я тебя увидела, ты живёшь в моём сердце. Даже когда я сплю.

Я поцеловал её в макушку, пряча улыбку в её тёплых золотистых волосах.

— Фу, паааап! — донёсся снизу возмущённый голос Грэга.

Я расхохотался и, не теряя ни секунды, бросился к нему, поймал и прижал в медвежьи объятия.

— Эээй! — заорал он, брыкаясь и смеясь.

— Тебе не обязательно ждать таких моментов, чтобы звать меня папой, — сказал я, прижимая его крепче. — Правда. Чем чаще будешь это говорить, тем роднее это станет.

Он замер у меня на руках, будто обдумывая каждое слово.