Выдача «излишков» военных поставок летом 1940 года и сделка по эсминцам и базам в сентябре того же года были осуществлены как действия исполнительной власти. Новое предложение Рузвельта о поставках Британии без знака доллара, вскоре ставшее известным как «ленд-лиз», не было — да и не могло быть — исполнительным действием, поскольку для ленд-лиза требовались первоначальные ассигнования Конгресса в размере около 7 миллиардов долларов. «Мы не хотим обманывать общественность; мы хотим сделать это прямо и открыто», — сказал Рузвельт Моргентау. [783] Теперь «Ленд-лиз» станет предметом «великих дебатов», которые будут вестись публично, шумно, долго и по большей части ответственно, но не всегда с той неприкрытой откровенностью, о которой заявлял Рузвельт.

Президент дал старт дебатам в своём ежегодном послании Конгрессу 6 января 1941 года, объявив, что направляет в Конгресс законопроект о ленд-лизе. В конце послания он дал определение «четырем основным человеческим свободам», на обеспечение которых в конечном итоге была направлена его политика: свобода слова и религии, свобода от нужды и страха. Эти «четыре свободы», провозглашенные на сайте всеми известными в то время средствами, включая сентиментальные картины и плакаты популярного художника Нормана Рокуэлла, вскоре стали своего рода коротким обозначением военных целей Америки. Их также можно воспринимать, особенно концепции свободы от нужды и страха, как устав самого «Нового курса». На этом уровне базовых принципов существовала безошибочная преемственность между внутренней политикой Рузвельта во время Великой депрессии и его внешней политикой во время мировой войны.

Слушания в Конгрессе по законопроекту о ленд-лизе — версия Палаты представителей, ловко пронумерованная H.R. 1776, — открылись 10 января 1941 года. За пределами Капитолия, в барах для синих воротничков и панельных клубах, в классных комнатах и церковных подвалах и за кухонными столами, в эфире и в редакционных колонках законопроект проветривался, анализировался, критиковался, исследовался и восхвалялся. К счастью для целей президента, дебаты о ленд-лизе проходили в благоприятный момент. Очевидная победа Англии в битве за Британию отбросила угрозу немедленного вторжения, а недавняя победа Рузвельта на выборах освежила его политическую популярность. Когда начались дебаты, опросы общественного мнения показывали, что за политику президента в области ленд-лиза выступает большинство. [784]

Не оставляя ничего на волю случая, Рузвельт отправил в Англию Гарри Хопкинса и Венделла Уилки, чтобы они проинструктировали Черчилля о том, как лучше поддержать закон о ленд-лизе. Хопкинс помог составить одну речь Черчилля, которая была одновременно неискренней и, даже по меркам самого премьер-министра, который периодически выходил из себя, более чем банальной. Черчилль провозгласил: «Нам не нужны доблестные армии, которые формируются по всему Американскому союзу. Они не нужны нам ни в этом, ни в следующем году, ни в любом другом, который я могу предвидеть. Но нам крайне необходимы огромные и непрерывные поставки военных материалов и технических средств всех видов… Нам нужна огромная масса грузов в 1942 году, гораздо больше, чем мы можем построить сами». Далее Черчилль напрямую обратился к своим американским слушателям с отрывком из Лонгфелло, который Рузвельт переписал с листа и попросил передать Уилки:

Затем Черчилль, более чем немного обманчиво, заключил: «Дайте нам инструменты, и мы закончим работу». [785]

Американские изоляционисты не так легко поддались на эту демонстрацию церковного обаяния. Успокаивающие заверения премьер-министра в том, что Британии нужны только американские материальные средства, а не люди, они назвали откровенной фальшивкой. Они считали, что ленд-лиз — это не просто очередная мера помощи Британии. Открыто обязав правительство Соединенных Штатов финансировать британские военные усилия, Америка стала совоюющей стороной Британии, если не сказать больше. Если «Ленд-лиз» будет принят, это будет лишь вопросом времени, когда американские военно-морские и военные силы будут вовлечены в стрелковую войну. События доказали, что критики изоляционистов были совершенно правы.

Страх перед возможными последствиями ленд-лиза даже привлек некоторых новых приверженцев к антиинтервенционистскому делу. Бывший сторонник Рузвельта Уильям Аллен Уайт, глава Комитета по защите Америки путем оказания помощи союзникам, созданного годом ранее для содействия оказанию помощи Великобритании, вышел из состава комитета в знак протеста против ленд-лиза, который, по его мнению, был слишком близок к тому, чтобы спровоцировать американскую военщину. Девизом Америки, заявил Уайт, должно стать «Янки не придут». Матери, укутавшись от январской прохлады, стояли на коленях на ступенях Капитолия и истово молились: «Убейте Билля 1776 года, а не наших сыновей». Другие противники ленд-лиза высказали дополнительные критические замечания. Комитет «Америка прежде всего», организованный несколькими месяцами ранее после сделки по эсминцам и базам, утверждал, что передача ресурсов по ленд-лизу Великобритании преступно затормозит программу перевооружения самой Америки. Представители Немецко-американского бунда предсказуемо осудили законопроект как провокационный. Так же поступили и представители коммунистической партии, все ещё рабски придерживающиеся вымученной партийной линии о том, что нацистскую Германию, как союзника Москвы со времен пакта Молотова-Риббентропа, не следует антагонизировать. Один ирландско-американский конгрессмен из Кливленда, штат Огайо, дал волю англофобии, пронизывающей многие американские общины, написав новую строфу для песни «Боже, благослови Америку»:

В столице изоляционистов Чикаго против законопроекта выступал вечно язвительный Роберт Р. Маккормик. Наряду с «Нью-Йорк дейли ньюс» его кузена Джозефа Паттерсона и «Вашингтон таймс геральд» его кузины Сисси Паттерсон, двухпенсовая газета Маккормика с миллионным тиражом «Трибьюн» долгое время была одним из крупнейших мегафонов для изоляционистских заявлений. Международно мыслящий издатель Генри Люс называл этих кузенов «тремя фуриями изоляции». Рузвельт называл их «осью Маккормика-Паттерсона». Вместе кузены подняли шквал жалоб на ленд-лиз. В газете Daily News появились карикатуры, изображающие уродливую фигуру Второй мировой войны как «новую подружку дяди Сапа». Из архиконсервативной «Трибьюн» Маккормика (а также из коммунистической «Дейли Уоркер») пришло мрачное заявление о том, что H.R. 1776 — это «диктаторский законопроект», призванный «уничтожить республику». Давая показания в сенатском комитете по международным отношениям, Маккормик категорически заявлял: «Я не думаю, что [Британия] в чем-то нуждается». Когда Уэнделл Уилки дал показания в пользу ленд-лиза, газета Tribune стала называть его «республиканским квислингом». [787] Некоторые другие критики были ещё более грубыми. Бывший прогрессивный союзник Рузвельта, сенатор от штата Монтана Бертон Уилер, а теперь его непримиримый противник во внешней политике, обвинил, что закон о ленд-лизе был «тройной внешней политикой „Нового курса“; он будет пахать под каждым четвертым американским мальчиком». Рузвельт назвал это обвинение «самой гнилой вещью, которая была сказана в общественной жизни моего поколения». [788]

Чтобы противостоять изоляционистской критике, рассуждал Рузвельт, Британия должна быть замечена в том, что она исчерпала все свои долларовые ресурсы до получения американской помощи. Администрация особенно настаивала на том, чтобы Британия использовала оставшиеся долларовые резервы для финансирования капитальных затрат на расширение заводов, необходимых для обслуживания её будущих военных заказов. В связи с этим, к крайнему недоумению Черчилля, Рузвельт арестовал некоторые британские активы и заставил продать другие. Когда американское военно-морское судно появилось в Кейптауне, чтобы забрать около 50 миллионов долларов из британского золотого запаса, Черчилль написал резкую ноту, в которой выразил протест против действий американцев, которые «выглядят как действия шерифа, собирающего последние активы „беспомощного должника“ Не подобает, чтобы какая-либо нация полностью отдавала себя в руки другой», — жаловался премьер-министр, но, поразмыслив, решил, что мольбы и ругань не слишком изящно сочетаются, и воздержался от отправки письма. [789] К концу января 1941 года агент британского казначейства в Нью-Йорке под сильным американским давлением ликвидировал американские ценные бумаги Британии со скоростью около 10 миллионов долларов в неделю. Когда Лондон выразил протест, министр Моргентау объяснил: «В сознании рядового гражданина это означает, что Англия ещё не зашла достаточно далеко… Дело в том, чтобы убедить широкую общественность в решимости, в том, как далеко готов зайти английский бизнесмен. Это психологический вопрос, как и все остальное». [790] Действительно, психологический. В конце концов Финансовая корпорация реконструкции выделила кредиты для финансирования расширения заводов, необходимых для обслуживания британских и американских военных заказов, и Британии пришлось распродавать свои оставшиеся прямые инвестиции в Соединенных Штатах. Но публичное зрелище вынужденных британских продаж в первые месяцы 1941 года помогло довести законопроект о ленд-лизе до принятия Конгрессом.