— Но упёртость и самодурство не лечится, — почти миролюбиво продолжила за него Марта, и Мстиславу ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть. — Эта девочка не зря сюда прибыла, мой дорогой, и ты это в глубине души знаешь, но боишься признать. Так же, как не хочешь признавать, что Мирослава — это не твоя мать.

Вяземский прикрыл глаза, заранее зная, к чему приведет этот разговор и не желая в этом участвовать.

Но пусть он не хотел обсуждать эту тему, Вяземский также точно знал, что Марта не успокоится, пока не добьётся своего, поэтому потёр переносицу и честно сказал:

— Я не хочу, чтобы женщина, находящаяся под моей ответственностью, пострадала… Но, Марта, эта репортёрша сведёт меня с ума! — неожиданно для самого себя вспылил он. — Я ей велел не лезть к трупу, так она проследила за нами, и я даже не сразу заметил — запах смерти заглушил её присутствие! Я хотел поймать её и отправить обратно в столицу, чтобы не мешалась и не пострадала, но она сбежала, а хозяин леса попутал тропинки и отправил меня совсем в другую сторону. Линнель и Эрно её нашли, так она заставила их привести ее обратно к телу, которое болван Ииро не успел отвезти в больницу! Когда лес меня выпустил, я её там и нашёл в таком виде: грязную, больную, всю в царапинах. Марта, она здесь только один день, я боюсь уже не того, что до неё доберётся убийца, а того, что она сама себя угробит.

В последний раз такую пламенную и длинную речь он произносил на собрании общины, когда пытался убедить их в том, что участвовать в строительстве железной дороги выгодно всем. Тогда ему удалось добиться своего, но Мстиславу показалось, что он просто сбил их с толку своим красноречием.

Марту же было не так просто вывести из равновесия, ведь она помнила его ещё запальчивым и упрямым мальчишкой, поэтому она просто улыбнулась, а потом даже рассмеялась, покачивая головой в разные стороны.

Мстислав предчувствовал какой-то подвох и, уже пожалев о своей откровенности, хмуро спросил:

— Что?

Марта охотно ответила, не тая улыбки:

— Я хотела обругать тебя за то, что ты плохо заботишься о нашей гостье. Но теперь понимаю, что тебе нужно посочувствовать.

— Марта, не начинай, — поморщился он, осознав намёк.

Она тут же выпрямилась и подошла к столу, за котором он сидел, оперлась на него, нависая и начала:

— А почему нет, Мстислав? То, что ты отрицаешь очевидное — не даёт добра ни общине, ни всем нам! Может, это она та девушка, которую предсказала вещунья?

— Ты готова согласиться на любую, — недовольно поджал он губы, взглянув Марте в глаза. — Да я тоже готов, лишь бы это помогло, но какой толк тыкать пальцем в каждую, если эта всё равно ненужная? Какая от этого польза?

— Откуда ты знаешь, что это не она? — вопросила она.

— Потому что, Мирослава обычный человек! — обрубил Вяземский. — Вещунья предсказывала особенную девушку, но это не она.

Марта после его слов мгновенно успокоилась, села на скамью и просто уставилась на него.

— Ты совсем не понял, что предсказала вещунья, — медленно проговорила она.

Он тут же резко поднялся на ноги, чувствуя, что больше не способен выслушивать нотации.

— Я схожу в участок, отчитаюсь перед начальником, — буркнул он, хватая валяющийся на скамье пыльник.

— Ты обещал, что останешься, — заметила Марта, с непонятным удовольствием, наблюдая за его дёргаными движениями.

— Я туда и обратно. Надо ещё проверить, вдруг что-то по делу парни разузнали.

И Марта, которая обычно всеми силами старалась задержать его подольше дома, с благосклонной улыбкой кивнула:

— Вернись к ужину. Наверняка целый день не ел.

— Хорошо, — буркнул он и вышел из дома.

Вяземский шёл быстрым шагом, торопясь оказаться в пусть и неуютных, но безопасных для него стенах — в них он знал, чего ожидать и как себя вести. Он любил Марту, она была единственным его близким человеком, но порой с ней было непросто. Она была сестрой отца и жила в их доме с тех пор, как ещё в молодости овдовела. Потом не стало и родителей Мстислава, а бабушка с дедушкой ушли ещё раньше, и они остались вдвоём. С тех пор она мечтала о том, чтобы в их доме появилась настоящая хозяйка, но Мстислава всё устраивало и так, пока вещунья не открыла рот и не заявила о том, что этому положению должен прийти конец.

Марта с той поры стала невыносима, но он не винил её, даже понимал и поддерживал, ведь его благополучие напрямую было связано с благополучием общины, но то, что она стала предлагать ему даже приезжих… Мстислав замер посреди дороги и раздражённо передёрнул плечами. Ему нужна была женщина из тех, кого он хорошо знал и понимал.

Подумав, он принял решение, что после того, как разберётся с этим делом, отправится на ежегодную ярмарку, где собиралось множество женщин из соседних сёл, продавая городским всё, что их душе угодно. Они любили посещать яркие, цветастые палатки, дабы стать обладателями необыкновенной красоты вещей ручной работы на любой вкус: поясов, платов, тотемов, бронзовых фигурок, сервизов, деревянной мебели. Хозяек этого добра должно было быть много. Но если и там не удастся отыскать нужную девушку, то он поедет по соседним сёлам и обратится за помощью к членам общины, а они ему точно не откажут.