— Мало, что ли, в сёлах умельцев, которые способны изобрести какие-то волшебные настои? — с легкомысленной убеждённостью отозвалась она.

Вяземский прокрутил в замке ключ, данный Саном, но не вошёл, лишь взялся за ручку двери. Вместо этого он глубоко вздохнул, успокаивая себя.

— Ты считаешь, что если у нас есть вещунья и колдун, то мы здесь варим какие-то зелья и колдуем на каждом шагу? — с пугающе тяжёлыми нотками в голосе вопросил он.

Мирослава спросила в ответ, прожигая взглядом его спину:

— А ты скажешь, нет?

— Пусть мы не такие добропорядочные христиане, как другие: по воскресеньям не всегда ходим в церковь, не стоим смирно во время пришествия, всё больше поём и веселимся, не очищаемся как положено, но мы всё равно верим, — медленно и чётко выговорил он, а потом повернул к ней голову и с нажимом подчеркнул. — Нам чужда всякая магия!

— Но язычество вам не чуждо, — протянула Мирослава.

— Не чуждо, — подтвердил Мстислав. — Элементы языческой культуры мы по сей день используем, даже помним старых богов, как Джумала — бога погоды, но это не означает, что мы варим здесь всякую гадость и опаиваем людей.

— Вот только не надо, — закатила она глаза, упрямо выпятив нижнюю губу. — Я знаю, что у вас здесь творятся всякие таинства, вы верите в хозяина леса и озера!

— Это не одно и то же, — отрезал Вяземский, а потом прикрыл глаза, поняв, что сморозил лишнее.

— Ага! — торжественно воскликнула Мирослава. — Я так и знала!

Он несколько раз глубоко вздохнул, при этом мысленно ругая себя, и уже спокойнее повторил:

— У нас не варят никаких зелий, мы не изготавливаем волшебные порошки, и мы не верим в магию.

— Но что-то здесь всё же происходит, — уверенно парировала Мирослава и, протиснувшись, зашла в комнату первая.

Вяземскому ничего не оставалось, кроме как последовать за ней и сверлить мрачным взглядом уже её спину. Она снова лезла не в своё дело! Его это выводило из себя. Почему она не могла хотя бы притвориться не такой любопытной?

— Не будем больше отвлекаться, — деловито сказала Мирослава, оглядывая комнату.

Мстислав усмехнулся, оценив иронию её предложения, но говорить по этому поводу ничего не стал, лишь сказал:

— Вещи убитых в коробке.

— Все здесь? — растерялась она. — Я думала, что комнаты убитых простаивают до тех пор, пока вы не найдёте убийцу.

— Какой в этом смысл? — резонно поинтересовался Вяземский, оставшийся стоять возле входа со сложёнными руками на груди. — Гостиницу закрыть мы не можем, пока есть в ней надобность, соответственно, и комнаты не могут просто так простаивать. Я просил градоначальника ограничить приезд туристов, но пока они приезжают, селить их куда-то надо. Мы перетащили сюда все их вещи и оставили закрытой эту комнату, потому что она принадлежала другу одного из членов комиссии. По его просьбе я и занимаюсь этим делом.

Мирослава молча кивнула, давая понять, что всё поняла. Она тщательно осмотрела все вещи убитых, но во второй раз за день ей не повезло найти что-то стоящее. Все вещи соответствовали описи в документах, и ничем не выделялись. Вяземский подозревал, что больше пользы будет даже от разговора с хозяином гостиницы, чем от вещей, которые его ребята изучили и обнюхали со всех сторон, поэтому даже и не думал расстраиваться в отличие от Мирославы.

Кое-что в её сделанных выводах ему не давало покоя, и он думал именно об этом, пока она со всей тщательностью изучала улики. В итоге, Мстислав решил при удобной возможности кое-что проверить.

Когда они вышли из гостиницы, то Мирослава была молчалива и грустна. Чувствуя непонятную вину и ответственность, Мстислав спокойно произнёс:

— Я в этом деле уже не первую неделю и почти ни к чему не пришёл, как бы тяжело мне не было в этом признаваться, в то время как ты за два дня сумела здорово помочь. Не расстраивайся из-за того, что каждая твоя ниточка не оказывается важной. Если бы всё было так просто, то мы бы уже давно раскрыли это дело.

— Ты прав, — помолчав, признала она, слабо улыбнувшись. — Слабость от простуды делает меня такой чувствительной.

— Хочешь отдохнуть? — осведомился он для приличия.

— Скажешь тоже! — фыркнула она, вызвав улыбку Вяземского. — Мы вышли на след, надо по нему двигаться!

— Сейчас мы будем двигаться в сложном направлении, но после того как я решил взять тебя в это дело всерьёз, по-другому поступить не могу, — с искренним сожалением проговорил он, переставая улыбаться.

Мирослава обеспокоенно нахмурилась.

— Что это значит?

— Пора познакомиться тебе с членами общины.