Так же, как рождалось оружие, рождались будущие воины. Их тела и души ковались из простых, детских, в душных тренировочных залах крепости, на промозглых ветрах горных вершин, окружающих цитадель, в пыльных пустошах далеких чужих краев, где не было ни единой человеческой души и в огне яростных схваток насмерть с отрядами таких же претендентов из других крепостей, пробовавших силы соперников, не считаясь с потерями среди еще непосвященных мальчишек.

Его посвящение сильно запоздало, но, хотя он не был рыцарем, последние годы в братстве прошли для него в постоянных стычках, где он бился на равных с рыцарями. Его выбор – пройти посвящение вместе с братом – уважали, но он уже давно доказал, что достоин будущего звания.

С самого первого дня в крепости Ворона он подавал большие надежды. Верная рука и острый ум сделали его опасным противником для сверстников и даже тех, кто был старше него. Ему пророчили место во главе братства, но эта мысль совершенно не грела его душу. Он не любил пыльную тишину помещений замка. Его тянуло прочь, за каменные стены, под бескрайнее небо, под низкий полог запретных дремучих лесов – пусть даже к волкам. Даже смертоносные горные лабиринты привлекали его больше, чем обязанность принимать решения за несколько сотен собратьев. Его стихией был бой, а не долгие размышления. А вот Сигурд был абсолютно другим.

Антей не раз встречал его в библиотеках замка и за разговорами с наставниками. Каждый раз он тихо удалялся, не решаясь вмешиваться. Но, несмотря на такую приверженность, его брат владел оружием не хуже его самого.

Как и Антей, он превосходил способностями ровесников. В конце концов, решением старших рыцарей их поставили друг напротив друга, чтобы в спарринге выяснить предел возможностей каждого. Пять лет разницы не смущали никого, кроме самого Антея, но это было лишь до начала состязания. Бой по правилам проводился в полных доспехах, но с деревянным тренировочным оружием, и с первых ударов Антей понял, что ему попался тот самый, достойный противник, которого, до сей поры, не находилось.

Их поединок длился очень долго. Оба выбивались из сил, выкладываясь полностью. Раз за разом в сторону отлетали разбитые в щепки деревянные мечи, а в руки ложились новые, и бой продолжался. Неизвестно, сколько еще бы прошло времени, и чем закончилась бы эта изматывающая игра, но слепой случай решил исход поединка.

Антей оступился, когда под ногу попал кусок дерева от разбитого оружия – непростительная, но распространенная ошибка, уносившая огромное количество жизней во всех войнах.

Он упал на выложенный плиткой пол под взглядами, полными азарта и ожидания, но продолжал сражаться, из крайне неудобного положения отбивая выпады. Ему бы следовало сдаться и признать поражение, но странная гордыня завладела его сердцем, и он продолжал оттягивать неизбежный конец схватки.

Удачный удар сбил с его головы шлем и прямо перед глазами опасно замелькали непрестанно скрещивающиеся мечи.

Сигурд свободной рукой сорвал со своей головы шлем и, смеясь, крикнул:

– Сдавайся, Антей, я выиграл!

В его словах не было ни следа заносчивости, но в сердце почти побежденного юноши внезапно полыхнула ярость и по раскрасневшемуся лицу скользнула злая улыбка

– Нет!

Он нанес несколько размашистых ударов, заставляя удивленного брата отступить на шаг назад.

Опершись рукой позади себя и, продолжая отмахиваться, он попытался встать, но уставшее тело снова подвело его, и он рухнул обратно, головой на бордюр, к которому подполз в пылу отчаянного сражения.

Пользуясь случаем, Сигурд выбил меч из руки брата и коленом надавил на его плечо, не давая тому встать.

Сделай он это чуть резче – шея Антея была бы сломана.

– Теперь сдаешься?

Антей зашипел от злости.

– Нет.

Возможно, наставник почувствовал напряженность, и громко произнес, чтобы слышали все собравшиеся.

– Бой окончен. Победил Сигурд.

Тот поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь Антею встать.

– Что с тобой?

Антей, сам не понимая, что на него нашло, прикрыл глаза, чтобы очистить сознание и мотнул головой. Приняв руку, он поднялся.

– Ничего. Извини, что-то нашло. А ты неплохо дерешься, для малявки.

Оба юноши рассмеялись, совершенно позабыв про только недавно мелькнувшую тень смертельной вражды.

Антей хлопнул брата по плечу.

– Скоро мы оба, наконец, будем рыцарями и станем путешествовать по миру. Посмотрим, кто из нас лучше в настоящем бою.

Наставник, старик, бывший рыцарем много лет, а теперь лишившийся половины правой руки и не снимавший бурого капюшона с изуродованного черепа, подошел к смеющимся братьям. Его горящий взгляд пронзил обоих, и они затихли, низко поклонившись мастеру.