Местные напитки по-прежнему не радовали, и я мысленно напомнила себе, что надо бы попросить Марка привезти что-нибудь приличное с моей далёкой родины. Думаю, детям понравится лёгкий белый чай, а в жару можно заваривать гибискус. Винке подошли бы улуны, она вечно в движении, ни минуты не сидит без дела, так что пара чашечек расслабляющего улуна помогли бы ей восстановить силы и немного выдохнуть. А вот Кардусу… Кардусу бы подошел дарджилинг — шампанское в мире чая.

И пусть напитки здесь явно оставляли желать лучшего, зато еда была на высоте. Расторопная Винка подала пирог с какими-то красными ягодами, что-то очень похожее на арбузно-огуречное суфле, крохотные печеньки в виде драконов, неизменные сэндвичи и кекс с цветами и сухофруктами.

— Марк показывал нам волшебные цветы из других миров, — похвастался Шемрок, бросив на Марка неподобающе восхищенный взгляд. Не хватало ещё, чтобы дети подумали, будто вечно сующий нос в чужие дела волшебник это образец для подражания.

— Они горят очень красиво, — добавил Лето.

— Удивительный феномен, — подхватил Арадий. — Цветок защищает себя от вредных насекомых, самовоспламеняясь.

— Только они так горят, что совсем-совсем не сгорают, а потом… потом… — задыхаясь от возбуждения, рассказывал Лето. Он взмахнул руками, явно не находя нужных слов, а потом ткнул брата в бок.

Арадий понятливо кивнул и продолжил:

— Когда он отцветает, образуется коробочка и вот этими коробочками питается особый вид птиц, благодаря чему эти птицы начинают испускать очень необычное для того мира свечение.

— Ух-ты, прямо жар-птицы какие-то, — восхитилась я. Надо же, сколько чудес в разных мирах бывает. А мне достался родной мир без магии и подобных интересных плюшек. Хорошо хоть на старости лет попутешествовать довелось.

— Да? — ненатурально удивился Марк, старательно глазеющий на картину над камином. — Надо же, как много сходства в разных мирах.

Слишком уж невинный вид для такого замечания. Разве что не насвистывает незамысловатые мелодии, а так точь-в-точь Шемрок, когда пытается отвлечь Винку от факта, что пирогу не хватает двух кусков.

— Марк? Хочешь что-то рассказать? — с лучшими своими учительскими интонациями спросила я. Не хватало только: «мы всё посмеемся», но я не была уверена, что будет над чем смеяться.

— Ничего подобного. Занимательно, что ты это заметила. Ведь ваши жар-птицы это, в некотором роде, импорт, — он покрутил в руках тросточку с таким видом, словно впервые ее видел.

— Ты притащил в чужой мир птиц? — восхитился Астер. — Потрясающая самоуверенность. А если бы они разрушили всю экосистему?

— Ничего они не разрушили, — отмахнулся волшебник. — Их местные аристократы живенько изловили, а ухаживать, как полагается, не умели и держали в золотых клетках, так что бедняжки вымерли буквально за три-четыре поколения.

Надо же, вот тебе и сказки. Вот тебе и эксцентричный друг родителей. Интересно, и давно Марк бродит по мирам, причиняя добро? Тут птиц завезет, там старушку умыкнет и в няньки назначит. Ему бы хобби какое-нибудь безобидное. Сериальчики там, вязание.

— Держали птиц в клетках для развлечения? — ахнула Стеллария, и в ее бледно-голубых глазах заблестели слезы. Ну вот, довели мне ребенка. — Это же ужасно! И незаконно!

— Разные миры, разные законы, — развел руками Марк. — Зато на родине эти, как их метко назвала Ирида, жар-птицы до сих процветают и чувствуют себя просто замечательно.

Вот уж утешил, ничего не скажешь.

— Законы о защите животных были приняты в нашем мире ещё четыреста лет назад! Страшно подумать, что где-то существуют столь отсталые цивилизации! — возмущалась Стеллария. Возмущение ей шло. Бледные щёки раскраснелись, глаза заблестели.

Я подумала о канарейке, которую мне подарили на шестилетие, и тихонько вздохнула. Отсталая цивилизация, значит.

— А как же жабонки? — решила я немного прояснить ситуацию. Или я местные законы нарушала, когда лазала по веткам, чтобы добыть этих чудо-юдо птичек счастья? — Мы же их изловили.

— Во-первых, мы их отпустим, когда подрастут. Во-вторых, у жабонков повышенный магический фон, поэтому проживание в доме, полном драконов, им полезно, особенно на стадии формирования скелета. Есть версия, что гнездиться жабонки предпочитают не там, где нужно счастье, а как раз в местах с повышенным магическим фоном. Недалеко от жилищ драконов, фейри и прочих магических существ.

— Неправда! — возмутился Шемрок. — Мы в книжке прочитали про счастье!

— Ну, если в книжке, — протянул Арадий таким тоном, что сразу стало понятно, что он тут самый умный и поэтому готов уступить, — тогда вполне возможно.

Разговор перешел на другую тему, а я сидела, пила чай и думала о счастье. Для каждого человека (и дракона) оно же заключается в чём-то своём…

Следующим утром после завтрака я вихрем ворвалась в кухню.