— Винка, у нас есть немного зерна? Мы со Стелларией и Лоницерой идем кормить птичек. Посиделки в девичьей компании.

Винка, как обычно, одновременно делала уйму дел: помешивала какой-то крем или соус, варящийся на плите, лущила что-то вроде местного горошка, а в перерывах между подходами от плиты к столу ухитрялась еще и протирать окна и начищать столовые приборы.

— Может, тебе помочь? — предложила я этой рабыне домашнего хозяйства. — Могу взять на себя овощи. А когда закончим с ними, пойдем создавать профсоюз, потому что это же невозможно столько трудиться, нужен кто-то, кто будет защищать твои права. У тебя выходные вообще бывают?

— Зерно в кладовке на третьей полке сверху. Слева банка большая, ты её сразу заметишь. Там как раз смесь разных круп для птиц. А выходные мне не нужны, — проскальзывая мимо меня, она быстро сунула мне в руки мэлюс. — Ешь. Тебе витамины нужны. Вчера каталась на драконе, а там, на высоте, ветрищи жуткие, не хватало ещё заболеть. Сейчас тебе болеть никак нельзя, хороша будешь с красным носом.

Я поспешно нырнула в кладовку. Давно меня так не ругали и не заботились обо мне. Есть в Винке что-то материнское. Что-то, что я потеряла много лет назад, когда умерла мама. Эти интонации и эту заботу не может дать ни муж, ни друг, ни подруга, ни кто-либо еще.

— А вот это детям отдашь, — впихнула мне Винка еще парочку фруктов, когда я, наконец, высунулась из кладовой с кормом для птиц в руках. — Ты какой цвет больше любишь?

— Э-э-э… чёрный? — наугад ляпнула я. Как-то не привыкла думать о любимом цвете. Среди взрослых такие разговоры вообще редко ведутся, меня лет с десяти не спрашивали, какой у меня любимый цвет.

— Нет, чёрный торт мы точно делать не будем, — отрезала домоправительница. — Как насчет… ах да, торт был голубой. Ну, конечно же! И как я сразу не увидела?

— Где был голубой торт? — нерешительно уточнила я, чувствуя, что начинаю терять нить разговора. Если она вообще была, эта нить.

— На помолвке, разумеется. Со свадебным пока обождем, там еще не очень понятно. И рецепт мудрёный какой-то.

— Помолвке? — разговор начинал напоминать беседу глухого и слепого.

— Могу еще приготовить те странные пирожные с медом, которые ты так любишь. Марка попрошу привезти баночку вашего меда, будут совсем как у тебя на родине.

— А-а-а… Хорошо, — осторожно пятясь назад, пробормотала я. — Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.

— Да-да, — отмахнулась Винка, вновь погрузившись в мерный гул кухонных дел. Ей уже было не до меня.

Я пожала плечами и пошла прочь. Странная она немножко. Надо всё-таки поговорить с Кардусом об отпуске для неё. Нельзя же столько работать, в самом деле. Я ни разу за все это время не видела Винку, сидящую без дела. Вечно у нее двадцать восемь занятий одновременно. Даже когда просто по коридору идет, и то ухитряется картинные рамы протирать или пыль с полок смахивать.

— Девочки, я принесла корм, — обрадовала я подопечных, ожидающих меня в саду. Стеллария держала сестру на руках, показываля ей что-то на дереве.

— Чудесно, — одарила меня Стеллария мягкой светлой улыбкой. — Им очень понравится. А Лоницера отказывается рассказывать мне секрет. Я всё пытаюсь выпытать, но безуспешно. Может, ты сможешь?

— Лонечка, — проворковала я, принимая девочку от Стелларии. — У тебя какие-то секреты есть?

— Конечно, — ответила за малышку сестра. — У неё их множество. Она знает практически всё и обо всех. Сегодня с самого утра загадочно улыбается, но ни слова не говорит. А мне страсть как интересно.

— И откуда же наша девочка знает всё и обо всех? — покачивая Лоницеру, ласково улыбалась я.

— А ей все всё рассказывают, — пожала плечами Стеллария. — Ты разве не замечала, что Лоницера очень располагает к доверию? Ей всегда можно раскрыть любую тайну, она внимательно выслушает. Папа говорит, что у неё от матери дар. На самом деле официально никто не регистрировал способность вызывать доверие как дар. Мы даже не знаем, есть ли в этом магическое зерно, и как это вообще работает. Со мной чуть проще: я говорю с птицами и понимаю их, такие дары по сути своей элементарны и легко фиксируются. У Арадия повышенная способность к усваиванию любой информации. Он невероятно обучаемый.

— А у Шемрока и Лето? — полюбопытствовала я.

— С ними пока не очень понятно, — развела руками девочка. — Папа говорит, что дар Шемрока — влипать в неприятности и тут же из них выворачиваться. Говорит, что нужен удивительный талант, чтобы найти недоваренное зелье, в него нырнуть и получить всего лишь зелёные волосы. Ну, это он так говорил, когда ругал Шемрока. Папа тогда ужасно испугался, ведь случиться могло что угодно. Про Лето мы тоже ещё не знаем. Это ведь у всех в разное время проявляется. Так что, Лоницера, может, расскажешь тайну? Наверняка ведь что-нибудь интересное.