Глава 44. Встреча со стариком

Побережье встретило их не солнцем и шумом прибоя, а похоронным маршем разрушения и гниения. То, что когда-то было оживленным портом Нью-Гавани, теперь напоминало скелет гигантского кита, выброшенного на берег и разодранного падальщиками. Остовы кранов склонялись над водой, как скорбные великаны. Причалы были разворочены взрывами или смыты чудовищными волнами, оставив рваные бетонные языки, уходящие в мутную, маслянистую воду. Груды контейнеров, словно игрушки великана, были разбросаны, раздавлены, некоторые — оплавлены. Воздух, хоть и продуваемый соленым ветром, все равно нес тяжелую смесь: гниющие водоросли, разлагающаяся рыба (мутировавшая, с лишними плавниками или жаберными щелями), мазут, гарь от пожаров в портовых складах и подспудную химическую вонь — наследие затопленных цистерн и разрушенных очистных.

Альма и Джеф прятались за опрокинутым рефрижераторным контейнером, покрытым ржавчиной и каким-то липким, биолюминесцентным налетом. Они сканировали береговую линию. Цель была проста: найти плавсредство. Любое. От надувной лодки до ржавой баржи. Но хаос был абсолютным. Уцелевшие катера и яхты были либо разбиты, либо надежно захвачены вооруженными группами, патрулирующими то, что осталось от гавани. Видели, как одна такая группа отбила атаку другой на полузатопленное рыболовное суденышко — короткая, жестокая перестрелка, закончившаяся трупами в маслянистой воде и победным воем захватчиков.

"Все, что держится на воде, уже занято или уничтожено," — пробормотал Джеф, его кибер-глаза сузились, анализируя тепловые сигнатуры у воды. — "Или слишком далеко. Риск подхода — самоубийство."

Альма указала рукой в сторону от главного хаоса порта, туда, где берег переходил в более скалистый, полуразрушенный район старых доков и научных причалов. Там, частично скрытая туманом и клубящимся дымом от горящего где-то нефтехранилища, виднелась странная тень.

"Там. Что это?"

Это было судно. Но не грузовое, не военное. Низкий, приземистый корпус некогда белого цвета, теперь покрытый ржавчиной, копотью и какими-то темными подтеками. Надстройки — невысокие, функциональные, с остатками радаров и кранов для глубоководного оборудования. Оно сидело в воде неестественно низко, с сильным креном на левый борт. Полузатопленное. К его борту, словно пытаясь докопаться до костного мозга, лезли рваные обломки причала и металлолом. На корме, едва читаемая под грязью, виднелась надпись: "ГЛУБОКИЙ ПОИСК". Исследовательское судно. И, что самое важное — на его палубе, несмотря на крен, горел огонек. Не электрический — живой, колеблющийся огонь костра или керосиновой лампы.

"Заброшенное?" — усомнился Джеф, но его сенсоры уловили слабый тепловой сигнал на борту. Один. Человеческий.

"Или занятое одним," — сказала Альма. "Меньше риска, чем штурмовать группы. Проверим?"

Джеф кивнул. Осторожно, используя руины складов и горы мусора как укрытие, они стали пробираться к "Глубокому Поиску". Чем ближе, тем отчетливее становились следы времени и катастрофы: проржавевшие борта, выбитые иллюминаторы, оборванные тросы. Судно явно пережило шторм или цунами и было выброшено сюда, где и застряло, медленно умирая. Но на палубе, несмотря на крен, царил поразительный порядок. Обломки были сдвинуты в сторону. У входа в надстройку стоял стол, накрытый брезентом, с прикрученной к нему керосиновой лампой. Рядом — аккуратно сложенная сеть, ящики с инструментами, даже маленький садик в контейнерах — но не с мутировавшими монстрами, а с уцелевшей мятой, базиликом и какими-то стойкими цветами.

И сидел он. На складном стуле, спиной к ним, глядя в сторону открытого моря, где клубились тучи надвигающегося "Хаоса-1". Старик. Очень старый. Потрепанный временем и, судя по всему, Срывом. Его седые волосы и длинная борода были спутаны ветром и морской солью. На нем — потертая водолазная куртка поверх толстого свитера и прочные, заплатанные штаны. Руки, лежащие на коленях, были узловатыми, покрытыми шрамами и старческими пятнами, но казались сильными. Он не обернулся на их осторожное приближение по скрипящему сходню (единственному уцелевшему трапу).

"Добро пожаловать на борт "Глубокого Поиска", — произнес он, не поворачиваясь. Голос был низким, хрипловатым от времени и, возможно, соленого воздуха, но удивительно спокойным. Как гладь океана перед штормом. — "Осторожнее на палубе. Крен дает тридцать градусов. Не упадите."

Альма и Джеф переглянулись. Спокойствие старика в этом аду было почти сверхъестественным. Джеф не опустил пистолет, но и не направил его.

"Мы ищем лодку," — сказала Альма, ее голос прозвучал резко на фоне этого странного умиротворения. — "Чтобы выйти в океан."

Старик медленно обернулся. Его лицо было изрезано глубокими морщинами, как карта бурных морей, но глаза… Глаза были пронзительно голубыми, ясными и невероятно усталыми. В них читался не страх, а глубокая, стоическая печаль и какое-то древнее знание. Он окинул их внимательным, оценивающим взглядом — двух изможденных, грязных, вооруженных беглецов с пустыми от ужаса, но полными решимости глазами.

"В океан?" — он хмыкнул, звук был похож на скрип старого дерева. — "Сейчас? С этим "Хаосом" на подходе? Смело. Или отчаянно глупо." Он помолчал, изучая их. "Куда так спешите, на погибель?"

Джеф шагнул вперед. "Нам нужно добраться до координат." Он показал на планшет, где все еще светились цифры, принятые из глубин. "Сигнал. Про "Ковчег-Семя". Точку сбора."

При словах "Ковчег-Семя" в глазах старика что-то дрогнуло. Не удивление. Признание. Глубокая, знакомая горечь. Он медленно поднялся со стула. Несмотря на возраст и крен палубы, он держался удивительно устойчиво, как морской волк.

"Так," — протянул он. — "Значит, дождались. Запустили свое "Семя". А вас, видимо, в списки избранных не внесли?" Его взгляд скользнул по их потрепанной одежде, отсутствию какого-либо корпоративного опознавательного знака TerraSphere.