— Да я полностью понимаю вас, — сказала Юлия, — и готова предоставить вам такие сведения как раз по нашему городу и как раз по преступлениям, которые еще не произошли, но обязательно произойдут в самое ближайшее время. Вы будете записывать или так запомните эту информацию?

— О каком временном отрезке идет речь? — спросил дядя.

— Ближайшие два месяца.

— Хорошо, я готов внимательно выслушать вас.

— Тогда запоминайте. В четверг 26 июля около 17 часов произойдет разбойное нападение на машину инкассаторов возле ювелирного магазина на улице Розы Люксембург. Нападавших будет двое. Один из них откроет огонь из пистолета ТТ, убьет одного и тяжелого ранит второго инкассатора, а также водителя машины. Второй в это время похитит мешок с деньгами. Всего примерно 64 тысячи рублей. Нападавших зовут Виталий Рыбин, ранее трижды судимый и Семен Коновалов, ранее не судимый. Наводчицей станет Любовь Смирнова любовница Рыбина в прошлом продавщица ювелирного магазина, уволенная оттуда за халатность в прошлом году. Заметая следы Рыбин, убьет Смирнову причем спрячет тело так, что его сумеют отыскать только через полгода. Кстати, я забыла упомянуть, что передвигаться бандиты будут на “Москвиче” Коновалова, к которому приделают фальшивые номера.

Юлия прервалась. Дядя Герман помолчал где-то примерно с минуту и спросил у Заварзиной:

— Это все?

— По данному эпизоду да, — ответила ему она. — Вам достаточно этих сведений для принятия превентивных мер?

— В принципе да. Во всяком случае с этим можно уже работать. А что будет еще и второй эпизод?

— Если хотите будет вам и второй. Хотите?

Дядя Герман открыл ящик стола, покопался в нем извлек на белый свет потрепанный блокнот, взял в руки ручку, раскрыл блокнот и произнес:

— Я готов записывать.

— Тогда пишите. Шестого августа заезжими гастролерами из Москвы Мхитаряном и Соболевым будет ограблена квартира ветерана войны Героя Советского Союза, гвардии полковника в отставке Алексея Трофимовича Зазнобина. Будут похищены принадлежащие ему награды. В том числе золотая звезда Героя Советского Союза, два ордена Ленина, орден Александра Невского, орден Боевого Красного Знамени. Сам Зазнобин будет убит грабителями. Задушен. Время убийства между девятью утра, когда Зазнобин последний раз говорил по телефону и четырнадцатью часами, когда его тело обнаружила пришедшая домработница. Кстати убийство Зазнобина будет стоить должности вашему шефу генералу Алдонину. У Зазнобина окажется много друзей в Москве в том числе и на Лубянке, и расследование его убийства будет взято на контроль лично Федорчуком. Из Москвы в Величанск прибудет специальная бригада. Кстати, кроме Алдонина должностей лишаться еще очень и очень многие. Одним словом, убийство Зазнобина если оно состоится обойдется вам очень и очень дорого.

Юлия замолчала. Дядя Герман старательно записывал в блокнот. Закончив записывать, он поднял глаза на Заварзину и коротко спросил:

— Это все?

— Пока да, — ответила ему она, — я думаю этой информации вам хватит. Кстати, наводчиком в деле Зазнобина будет Вадим Белоненко. Он как раз к тому времени проиграет крупную сумму в карты, а отдавать долг ему будет нечем.

— Это какой Белоненко? Сын того самого из Облторга которого на 12 лет недавно осудили?

— Да это он.

Дядя Герман закончил записывать, захлопнул блокнот и внимательно посмотрел на Заварзину.

— Ну с Зазнобиным мне разобраться будет легче всего. Мой район. Инкассаторы из другого района, но там тоже сложностей не ожидаю. Сошлюсь на крайний случай на данные, добытые агентурным путем. Еще что-ни будь будет?

— Вы пока с этой информацией разберитесь. Когда она подтвердиться можно будет продолжить разговор, — улыбнулась в ответ Юлия…

Когда мы уже собирались уходить и стояли в прихожей дядя Герман отозвал меня в комнату, тщательно закрыл дверь и тихо сказал мне:

— Знаешь конечно в таких делах советчиков не бывает, но я бы на твоем месте держался бы подальше от этой Юлии. Девка она видная спору нет, но уж больно не понятная и мутная. От таких одни проблемы.

Я хлопнул дядю по плечу и сказал:

— Как информацию проверишь сразу сообщи. Мне или Юлии. Или обоим сразу.

— Ну смотри племянник. Я тебя предупредил. Как бы тебе пожалеть не пришлось. — дядя Герман покачал головой.

Когда мы возвращались из гостей то Юлия была молчалива и задумчива. Я спросил ее:

— Как тебе дядя Герман?

— Похож на честного служаку, — ответила мне она, — но все равно мне тревожно Санечка. Нет никакой гарантии что вся это информация не попадет в третьи руки.

— Ну что сделано то сделано. А потом ты же понимаешь, что особого выбора у нас не было, — попытался успокоить я ее.

— Да понимаю. Но все равно мне очень беспокойно и тревожно. Ты заночуешь у меня сегодня?

Жаркое лето полностью овладело нашим городом. К концу июня я завершил все свои дела на кафедре и решил отчалить домой в Старо Петровск, где надеялся, провести два не плохих месяца. В следующем учебном году помимо занятий в собственно аспирантуре меня ждали уже четверть ставки преподавателя ассистента.

Накануне отъезда домой я пришел к Заварзиной. Она, глядя на меня своими голубыми глазищами печально сказала:

— Мне будет очень не хватать тебя летом, Санечка.

— Ну во-первых, я могу приезжать к тебе каждую неделю, а если надо, то и через день. А во — вторых, поехали ко мне в Старо Петровск, я тебя со своими родителями познакомлю. Они понравятся тебе. А ты надеюсь, понравишься им.

— Не стоит пока так форсировать события, — отказала она мне, — возможно, что ты еще очень пожалеешь, что связался со мной.