Я подняла голову и посмотрела на Адриана. Он нахмурился, явно недовольный моим новоявленным сопровождающим. Я виновато поджала губы. Адриан ждал меня и во всем, что окружало нас, казался единственным настоящим. Реальным. Живым.

Я решила больше не отводить от него взгляд. Впрочем, мысль оказалась излишней. Я и не смогла бы посмотреть на что-то еще. Адриан был моим якорем, моей опорой, моим маленьким миром. С первого дня я чувствовала нечто, что привязало меня к нему, несмотря на артефакты и обличия. И пусть кто угодно твердит нам, что у людей не бывает истинных пар, в эту секунду мне все стало безразлично. Не было больше никакого приказа, принуждения или отчаяния. Был только он, единственный, от чьих прикосновений замирало мое сердце.

Я вздрогнула, когда Эланд передал Адриану мою руку. Когда вместо прохладных пальцев ощутила на коже привычное горячее прикосновение. Оно словно выжигало все лишнее, возвращая уверенность и покой.

Дрожащими пересохшими губами я повторяла за жрецом слова древней клятвы, а затем слушала ответ, глядя вперед. Там у стены стояла невысокая скульптура. Блуждающий в поисках ответа взгляд жадно за нее зацепился. Неизвестный мастер изобразил безликую Лихти, спрятав ее лицо в волосах. Рядом с ней стоял дракон, которого она выбрала в прошлой войне. Протягивал руку к ее щеке, чтобы сдвинуть волосы и наконец взглянуть на свою спасительницу.

На его запястье виднелся скол. Такой маленький, но он притягивал взгляд сильнее всего, потому что разрушал красоту. Казался чем-то гадким. Непозволительным. Недопустимым.

Как раз на том месте, где у Адриана оставалась перевязанная рана. И я вдруг подумала, был ли скол работой времени или задумкой скульптора?

Моя рука засветилась, вложенная в протянутую ладонь жреца. Как и рука Адриана. Я подавила странное желание зажмуриться, словно вот-вот должна была явиться боль. Повязка Адриана покраснела, из раны снова шла кровь. С нашего переезда во дворец он больше не скрывал ее артефактом. Так следить за раной было легче, а слухи уже не имели значения.

Я стиснула зубы. Мне так хотелось помочь ему, но я ничего не могла сделать, и пока жрец отдавал мою руку молодому супругу, я все смотрела и смотрела на расплывавшееся алое пятно.

Нам приказали повернуться друг к другу, и Адриан оказался так близко, что я почти забыла, как дышать. Он слегка наклонился ко мне, но вместо поцелуя вдруг поднял руку и приложил палец к моим губам, будто просил меня хоть на этот раз промолчать.

— Я до безумия тебя люблю.

Мир не рухнул, Империя не растворилась в небытие, даже дворец никуда не исчез, а под ногами не появилась пропасть.

Я моргнула, словно старалась ресницами стряхнуть поспешно выступающие слезы, а Адриан наконец наклонился и поцеловал меня.

А я… я поверила.

Ужин проходил в торжественной, но очень напряженной обстановке. Только Маркус Эланд, казалось, получал удовольствие от настроения за столом, а я наблюдала за ним украдкой и почти уверилась, что он вовсю питался нашими эмоциями. Насколько я знала, демонов интересовал только страх, но и его тут было предостаточно. Как минимум моего. Успокаивало, что на себе я не чувствовала никакого воздействия — спасибо Миранде, которая наглядно продемонстрировала мне его в кабинете у ректора. Вот тогда мне действительно было смертельно страшно.

Первая часть — свадебная церемония — теперь была позади. Обычно она же была и последней — для истинной пары. Нас же ждала вторая часть ритуала — создание магической пары. Жалкое подобие истинной, но лучше, чем ничего. И потом… Адриан поклялся дать мне выбор. Не заставлять отдавать силу, если я не захочу. Но я знала, что это не всегда будет зависеть от нас.

Улучив момент, когда на меня перестали обращать внимание, я шепнула Адриану предупреждение и быстро покинула зал. Мне требовалось освежиться, и я надеялась, что он поймет и не последует за мной.

Выждала минуту за дверью и облегченно вздохнула. Стражи вернулись на свои места, но никто меня не останавливал, и я без препятствий добралась до часовни. Открыла тяжелую дверь и скользнула внутрь. Здесь не было предусмотрено другого освещения, кроме свечей, и я быстрым движением зажгла их. В синем свете моего огня часовня казалась совсем иной.

Я медленно подошла к скульптуре. Несмело протянула к ней руку, дотронулась до запястья высеченного из неизвестного мне камня мужчины. Прикусила губу, лихорадочно размышляя.

Скол не казался мне случайным. Слишком гладкие края. Небольшое углубление, созданное под правильным углом, чтобы всегда отбрасывать тень. Издалека и в самом деле смотрелось, как рана…

Часовня принадлежала императрице, никто другой не приходил сюда. Мои руки сами сжались в кулаки. Эта женщина знала гораздо больше, чем говорила. Права была Миранда, считая, что императрица потратила жизнь на выяснение судьбы своего сына. И почему-то сочла его судьбой меня.

Позади скрипнула дверь. Я оглянулась и замерла, словно скованная заклинанием.